Темы: Культура / Страны
10.10.2014
От нашего римского обозревателя Александра Сергиевского
Сегодня в Италии наблюдается существенная нехватка профессиональных кадров почти во всех без исключения учреждениях культуры. И едва ли не в первую очередь, это касается тех из них, что заняты охраной и поддержанием памятников искусства, архитектуры и природы — иными словами, всего того, что является национальным культурно-историческим и природным достоянием.
Причём даже при таком состоянии дел правительство (вернее, даже правительства — вне зависимости от своей политической «расцветки») в последние годы постоянно сокращает расходы на все эти учреждения, в результате чего выпускники университетов по данным специальностям остаются невостребованными; одновременно снижается уровень профессиональной подготовки тех из них, кто всё же получает работу.
Именно поэтому столь многочисленным явилось участие заинтересованных организаций в общенациональной Конференции, посвящённой самому широкому спектру проблем охраны культурного и природного наследия страны, которая состоялась в помещении Центральной национальной библиотеки в Риме. Столь же представителен был и набор участников-профессионалов — от специалистов по консервации рукописей и экспертов-искусствоведов до музыковедов, мастеров народных промыслов и ведущих археологов. Делегаты от подавляющей части университетов Италии представляли преподавательский состав сферы. Не обошлось и без присутствия наиболее чутких к проблемам данной сферы «слуг народа», однако, по сути, они оставались наблюдателями, поскольку прибыли сюда из кабинетов «нижних этажей» власти. По мнению независимых наблюдателей, «наверху» всё уже решено бесповоротно, и на кардинальные улучшения — в ближайшие годы — возлагать надежд не стоит.
И всё же пока отчаиваться серьёзных оснований нет — по крайней мере, если смотреть со стороны на панораму культурной жизни итальянской столицы, куда вложены усилия как раз-таки профессионалов, работающих в столь страждущей ныне помощи сфере[1]. Невзирая на трудности, они продолжают создавать для жителй Рима и миллионов приезжих многоцветную палитру событий культурной жизни, которой по-прежнему может позавидовать столица любого цивилизованного государства.
Вот к ней-то и обратимся.
И на сей раз начнём с того, чем обычно замыкались мои заметки: с обзора иностранных (в нашем случае — российских) культурных инициатив. 2011 год прошёл под знаком двусторонних мероприятий, поскольку был объявлен «перекрёстным» годом в сфере культуры и искусства, а потому итальянская культура была, как никогда, широко представлена в России, а российская, соответственно, на Апеннинах, и в первую очередь, естественно, в Риме.
Ограничусь только наиболее объективно значимыми и вызвавшими интерес лично у меня.
Дейнека
В серии двусторонних инициатив «перекрёстного» года российское присутствие в Риме началось с серии художественных выставок. И первая из них была посвящена творчеству Александра Дейнеки, крупнейшего советского художника, первого в иерархии столпов соцреализма. Выставка стала крупнейшей ретроспективой мастера, работы которого когда-либо вывозились за пределы СССР и России. Открылась она 19 февраля во Дворце Выставок (Palazzo Esposizione — центральном выставочном комплексе города) и работала до 1 мая. Экспозиция отличалась масштабностью, разнообразием и количеством (более 80-ти) представленных работ, а Дейнека предстал перед зрителями во всех своих художественных «ипостасях»: как живописец, монументалист, скульптор, график. Произведения художника, отразившие весь его творческий путь, прибыли в Рим из Третьяковки, Русского музея и Государственной художественной галереи «А.А.Дейнека», находящейся в Костроме. Интересно, что весной 1935 года, проездом из США и Франции, художник посетил Рим, где провёл несколько недель и даже написал ряд пейзажей (два из них могли увидеть зрители в составе экспозиции). Глядя на эти картины, я не могл избавиться от мысли, что Дейнека рисовал вполне «в духе времени», по крайней мере, он был знаком с творчеством современных итальянских живописцев высоко отзывался о нем в своих письмах домой (возможно, он даже посетил выставку современного итальянского искусства, которая в те дни как раз проходила в том же самом Дворце Выставок). Картины эти («Римская улица» и «Площадь в Риме») приковывали к себе взгляд — они полностью свободны от внешних идеологических установок, без которых немыслимо было писать и быть признанным в СССР. Дейнека был художником, великолепно владевшим формой, пластикой, цветом и умевший подчинить себе внешнее задание, о чём и свидетельствовали его полотна в залах Дворца Выставок.
Соцреализм
Экспозицию под названием «Социалистический реализм: советская живопись 1920–1970» формировали, в первую очередь, кураторы из Италии, видимо, поэтому под такой «шапкой» наряду с представителями соцреализма (а было ли другое в официальной советской живописи?!) представлены художники совсем иного направления: Кустодиев, Малевич, Филонов, — которые в годы советской власти, по крайней мере, с 1930-х годов, как прекрасно нам известно, выпали из «обоймы» официального искусства. Конечно, несколько странновато относить их к разряду социалистических реалистов, однако увидеть их работы здесь, в Риме, обычно не представляется возможным: таковых просто нет в собраниях местных картинных галерей. Видимо, поэтому просто воспользовались указанными временными рамками и включили этих русских, советских художников в состав экспозиции. Немаловажно, что выставка эта наиболее полно представила произведения экспозицией советского изобразительного искусства, когда-либо показанные вне России. Так что наряду со столпами «соцреализма» — А. и С. Герасимовыми, А. Пластовым, тем же Дейнекой, И. Бродским, А. Лактионовым, Б. Иогансоном и др. — зрители могли увидеть полотна их вышеупомянутых антагонистов, а также художников так называемого нового, сурового стиля, работавших на исходе советскогой эпохи — в годы брежневского «застоя»: Таира Салахова, Дмитрия Жилинского, Виктора Попкова и других. Всего не менее полусотни картин были сгруппированы по хронологическому признаку и развешаны в семи залах второго этажа.
Родченко
А параллельно с ней в других залах Дворца Выставок (благо, что в помещениях этот просторный многоэтажный комплекс недостатка не испытывает, особенно после реконструкции, проведённой в конце 1990-х годов и расширившей экспозиционные площади до 10 тысяч квадратных метров) с 11-го октября — в рамках той же двусторонней культурной программы-2011 — была представлена экспозиция работ Александра Родченко, крупнейшего мастера советского фотоискусства, соединившего в своих произведениях новейший жанр (фото) с европейским конструктивизмом 1920-х годов. Выставлены были более трехсот произведений этого выдающегося дизайнера, фотографа, иллюстратора, плакатиста, а также работы, которые Родченко создавл для театра и кино. Значительная часть наследства мастера хранится ныне в московском Доме фотографии, директор которого Ольга Свиблова и была куратором этой уникальной по составу и представительности экспозиции.
Леонардо и Микеланджело
После обзора русского советского искусства перейдем к выставкам итальянских художников. Как всегда, основное внимание и в этом, 2011 году в столице уделялось искусству Ренессанса и барокко. Более трёх месяцев (начиная с 27 октября) в залах музеев Капитолия работала экспозиция, в которой было собрано почти сто рисунков кисти Леонардо да Винчи и Микеланджело Буанарроти. Работы прибыли в Рим из собрания миланской Библиотеки Амброзиана и Фонда «Дом Микеланджело» во Флоренции. Причём часть экспонируемых графических работ связана именно с римскими периодами жизни итальянских гениев — это рисунки, наброски и чертежи элементов здания будущей ватиканской базилики Святого Петра и фресок Сикстинской капеллы, а также научно-технических изобретений.
Если искусство Леонардо, Микеланджело и Рафаэля, оказав огромное влияние на развитие творческой мысли и практики европейского изобразительного искусства, не оставило после каждого из них законченных художественных «школ», то творчество Караваджо, напротив, явилось отправным моментом в живописи целой плеяды замечательных европейских художников на протяжении многих десятилетий XVII века (Джентилески, Тербрюгген, Рибера, Рубенс, Веласкес, Рембрандт, де Латур). Именно этим мастерам, работавшим не только в Италии, но и в Испании, Франции, Голландии, Англии, Португалии, была посвящена международная выставка под названием «Рим в эпоху Караваджо» во Дворце Венеции (на одноимённой площади), состоявшая из почти полутора сотен полотен, которые зрители могли лицезреть в течение почти трёх месяцев. Причём сквозным «мотивом», объединявшим картины всех представленных в залах мастеров — караваджистов, стал так сказать, географический факт их биографий, а именно: жизнь и работа — в тот или иной момент их творческого пути — в Вечном городе. Похоже, было непросто собрать всех их «под одной крышей», но инициатива, безусловно, заслуживала всяческих похвал.
«Возрождение в Риме»
Кстати, тем же принципом «единства места» руководствовались и устроители ещё одной международной выставки, организованной Фондом «Roma Museo» в Палаццо Шарра (Palazzo Sciarra) на центральной виа дель Корсо, примерно в тот же период — с 25 октября вплоть до 12 февраля 2012 года. Здесь была представлена живопись, скульптура, графика и прикладное искусство мастеров эпохи Возрождения, также работавших в Риме, но на век раньше — во времена Микеланджело и Рафаэля. Поэтому и называлась она «Возрождение в Риме: под сенью Микеланджело и Рафаэля», а работы мастеров прибыли из музеев целого ряда итальянских и зарубежных городов (включая Санкт-Петербург, Вену, Париж и даже Мельбурн): это — картины Лоренцо Лотто, Лукаса Кранаха, Себастьяно дель Пьомбо, Луки делла Робиа, Джулио Романо, Перина дель Ваги, Даниэле да Вольтерры, Бальтазара Перуцци, Бенвенуто Челлини, братьев Дзуккари, Джироламо Муциано. Всего выставлено 170 работ в вышеперечисленных жанрах — более чем представительная панорама, учитывая, что отобраны были только работы художников авторы, посещавших Рим во времени «творческих командировок». Творчество этих мастеров в той или иной мере отмечено идеями, стилем или формами в духе Высокого Возрождения под влиянием двух итальянских гениев, шедевры которых встречали зрителей в первых же залах: «Давид» Микеланджело, «Автопортрет» и портреты пап Юлия II и Льва X кисти Рафаэля. Отдельную часть экспозиции составили ренессансные копии античных скульптур по соседству (для сравнения) с двумя подлинными статуями Венеры и Диониса, датируемыми II веком н.э.
«Куполоне»
Самостоятельная часть выставки была посвящена архивным документам: чертежам и подготовительным рисункам, относящимся к проекту так называемого «Куполоне», т.е. купола собора Святого Петра. Выполнены они были целым рядом архитекторов Возрождения, в том числе Бальтазаром Перуцци, Антонио Сангалло-младшим и самими Микеланджело и Рафаэлем. Прикладное искусство было представлено медалями и монетами работы Бенвенуто Челлини (для Климента VII и Алессандро Медичи) и керамическим паркетом, выполненным Лукой делла Роббиа по рисункам Рафаэля для Лоджий в Ватиканском дворце.
Рим в XVIII веке
А в течение первых двух зимних месяцев 2011/12 в залах того же Дворца Шарра проходила выставка, собранная из экспонатов двух десятков крупнейших музеев Италии и ряда европейских стран (включая, кстати, и Эрмитаж, откуда прибыл «Крылатый купидон» Кановы). Выставка тоже освещала художественную жизнь всё того же Рима, только в XVIII веке. Помимо живописи, скульптуры и декоративного искусства ведущих мастеров восемнадцатого столетия, своеобразный «фон» которым составляли подлинные образцы античного искусства (как и в предыдущие века, античность всегда служила многим художницам ориентиром), составители экспозиции продемонстрировали артефакты, довольно редки выставляющиеся. Речь идёт об изделиях прикладного искусства, создававшихся по античным образцам либо стилизованных под них (а то и просто подделок), которые в массовых количествах выбрасывались на рынок как раз в тот период. Пионерами здесь выступали две крупнейшие римские мастерские, одной из которых руководил известный график и гравер XVIII века, Джованни Баттиста Пиронези (у него в «цехе», кстати, реставрировались античные вазы, начавшие входить в моду), а во второй, принадлежавшей Бартоломео Кавачеппи (Bartolomeo Cavaceppi), делали терракотовую посуду по древнеримским образцам. В целом же экспозиция, тематически состоящая из семи разделов, насчитывала около 140 изделий. Кроме того, особый интерес представляла (впервые выполненная при помощи компъюторных технологий) визуальная реконструкция исчезнувших интерьеров «Золотого Дома» — дворца Нерона на Аппиевом холме, напротив Колизея: фрески, мозаики, гротески, лепнина предстали во всём величии своего времени. Спасибо устроителям. Где и когда ещё такое увидишь?..
А теперь — о персональных экспозициях, посвящённых, естественно, крупнейшим мастерам далёкого и недавнего прошлого.
Пит Мондриан
Первая за последние 20 лет ретроспективная выставка Ван Гога проходила в так называемом Викторианском комплексе — выставочном помещении внутри одноимённого архитектурного монумента на площади Венеции. Потом в тех же залах временно обосновалась представительнейшая экспозиция работ Пита Модриана, одного из родоначальников абстрактного искусства. Её составили почти 70 картин и более 40 рисунков из фондов Муниципального музея Гааги, а также Национальной галереи Канады в Оттаве, Художественного музея в Филадельфии и японских художественных учреждений. Собрания работ Мондриана такого масштаба Рим не видел с 1956 года. Цветовая гармония, с конца десятых годов ХХ века воплощавшаяся художником в комбинациях «первичных» цветов (красного, жёлтого и синего — на белом или сером фоне) и прямых линий и дававшая, по его мнению, ключ к разгадке структуры вселенной, определила и видимые поверхности его полотен. Одно из них — «Идеальная гармония» — и явилось названием самой выставки.
Джорджия O’ Кифф
И ещё об искусстве ХХ века. В помещении ещё одного дворца на виа дель Корсо, принадлежащего Фонду «Roma Museo», прошла первая в Италии выставка, посвящённая творчеству Джорджии О’Кифф (Georgia O’Keeffe, 1887–1986), крупнейшего мастера американской живописи ХХ века. Её работы никогда до тех пор не выставлялись в Италии и произвели сильнейшее впечатление на римлян. Великолепно организованная и «выстроенная» экспозиция, открывавшаяся реконструкцией (в натуральную величину) мастерской художницы на её ранчо в штате Нью Мексико (где она прожила и проработала вторую часть жизни), с реальными предметами — рабочими инструментами и личными вещами О’ Кифф. Кроме того, в экспозиции были представлены работы крупнейших американских фотографов, её друзей и современников (Arnold Newman, Anselm Adams, Todd Webb), в том числе, естественно, и работы её мужа, Альфреда Штиглица (Alfred Stieglitz), знаменитого мастера фотографии 1920-х годов минувшего столетия, ближайшего советчика и вдохновителя творчества художницы.
В экспозиции было представлено более 60 работ (живопись и скульптура) О’Кифф, по праву считающейся наиболее влиятельным мастером американской живописи ХХ века, одним из вдохновителей и предтечей американского модернизма. Половина ее произведений (более 3 тыс.) ныне хранится в музее города Санта Фе, откуда и привезли в Рим основную часть экспонатов. Другие работы предоставили такие престижнейшие музейные учреждения, как Галерея Тиссен-Борнемиса в Барселоне, Вашингтонская Национальная галерея, Музей американского искусства Уитни в Нью-Йорке, филадельфийский Музей изобразительных искусств и частные коллекционеры из различных городов мира. Как выразился один из американских искусствоведов, «если бы О’Кифф не оставила после себя ничего, кроме костей и цветов, она уже обеспечила бы себе выдающееся место в истории искусства ХХ века». Действительно, композиции с цветами, а также костными останками животных — в первую очередь с черепами, составляют значительнейшую часть её работ. Однако сколько всего кроется за этими «одинокими» предметами! Загадочность воздействия подобных сюжетов — одно из характернейших свойств живописи О’Кифф. Но она создала ещё сотни и сотни потрясающих пейзажей, изображений интерьеров, а также десятки скульптурных композиций (одна из лучших входила в число объёмных «объектов», представленных на выставке: я имею в виду «Абстракцию» 1946 года, композицию, выполненную из белой бронзы).
* * *
Филиппино Липпи
Осень, надо сказать, вообще выдалась в 2011 году более чем щедрой на визуальные «удовольствия» самого высокого качества, к которым, без сомнения, относилась и ретроспектива работ великолепного Филиппино Липпи, ученика великого флорентийца Сандро Боттичелли (чья слава издавна затмевала репутацию его молодого «сотрудника»). Впрочем, ныне многие специалисты подозревают — и часто не без оснований, — что кое-какие из картин Боттичелли на самом деле являются произведениями Филиппино (незаконного сына одного из провозвестников ренессансной живописи, Филиппо Липпи). Работы Филиппино Липпи, прибывшие в Рим из нескольких итальянских городов (но главным образом из его родной Флоренции) и ряда зарубежных музеев, создали превосходную и редчайшую возможность для римского зрителя охватить на выставочном пространстве престижнейших Квиринальских Скудерий все этапы 34-летней работы художника. Тем более что единственным местом в столице, где можно увидеть его работу, является средневековая церковь Санта Мария «сопра Минерва» (что позади Пантеона), в которой Филиппино Липпи расписал целую капеллу, носящую имя её заказчика — кардинала Караффа. Следует добавить, что организаторы выставки не обошли вниманием и его великого учителя и земляка: на выставке (продлившейся с 5 октября 2011 до 15 января 2012 года) было представлено несколько работ Сандро Боттичелли (в частности, Галерея Уффици на время рассталась со знаменитым полотном «Поклонение волхвов»).
Лоренцо Лотто
А за полгода до этого (со 2-го марта по 12 июня), также в Скудериях, прошла не менее знаковая выставка, посвящённая творчеству ещё одного выдающегося маэстро итальянского Возрождения — Лоренцо Лотто. Причём впервые. Подобные монографические ретроспективы Лотто состоялись ранее лишь в Венеции (в 50-х годах ХХ века) и Бергамо (в 1998-м), за которым тогда же последовали «гастроли» в Париж и Вашингтон. 57 картин Лотто, впервые показанные в Риме, прибыли сюда не только из итальянских городов но и из мировых столиц, таких как Вена, Лондон, Берлин, Вашингтон и уже одно это может свидетельствовать о высокой репутации его живописи у современных искусствоведов, критиков и артдилеров по всему миру. «Один, без поддержки, почти в повреждённом уме» — так описывал сам художник своё состояние в то время, когда жил в Риме. Это в первую очередь свидетельствовало о непонимании и невостребованности творчества Лото, учившегося у великолепных мэтров Джованни Беллини и Антонелло да Мессины, вдохновлявшегося картинами Джорджоне, Тициана и Альбрехта Дюрера. Непонимание исходило от Ватикана, хотя именно Лоренцо, между прочим, поначалу было предложено расписать Станцы для папы римского Юлия II, но затем по какой-то до сих пор невыясненной причине заказ передали Рафаэлю. Результат всем известен — Станцы Рафаэля. Потрясённый Лоренцо покинул Рим. Столетия стёрли горькую память о произошедшем. И вот Лотто — он снова здесь, но на сей раз следы его пребывания в Вечном городе забудутся нескоро. Душа его, покинувшая тело в монастыре при Доме Богородицы в Лоретто, может быть теперь совершенно спокойна.
Лукас Кранах в Галерее Боргезе
И всё же к наиболее «ударным» выставочным мероприятия года я бы отнёс — помимо уже названной выставки Джорджии О’Кифф (явившейся истинным откровением в мире современного искусства) — ретроспективный показ произведений ещё одного несомненного гения эпохи Возрождения — Лукаса Кранаха Старшего, величайшего немецкого художника XVI века. Я не упоминал об этой выставке в предыдущих своих заметках (она была открыта 15 октября 2010-го). 45 картин Кранаха плюс десяток гравюр на дереве разместились в залах Галереи Боргезе, где уже несколько лет подряд ежегодно экспонируются монографические выставки крупнейших мастеров европейского искусства XVI–XIX веков.
Всё началось в 2006 году с выставки полотен Рафаэля, в последующие годы в Галерее Боргезе выставлялись произведения Кановы, Корреджо, Караваджо, а на рубеже 2010-11 годов настала очередь Кранаха. Работы были привезены из крупнейших музеев Европы и США, некоторые из них впервые покинули место своего привычного обитания. Кранах тоже впервые экспонировался в Риме, поэтому неудивительно, что в залах Галереи постоянно было людно, особенно по уикендам. Зрители приезжали из многих городов страны — ведь не только в Риме, но и во всей Италии Лукас Кранах — гость более чем редкий. К тому же его картины так не похожи на всё, что делали его современники тут, на Апеннинах, и приблизительно в ту же эпоху, в связи с чем и сама выставка носила подзаголовок «Другое Возрождение». Живопись его, тяготеющая к двумерности (по контрасту с общепринятыми ренесансными нормами) и даже к своего рода абстрактности, и сегодня производит неизгладимое впечатление, к какому бы жанру он ни «притрагивался» — будь то пейзаж, сцены на библейские сюжеты, портрет, «ню» и даже вполне откровенно эротические композиции. У кого ещё можно увидеть таких «Адама», «Еву», а с другой стороны — «Венеру» или «Золотой Век»? Настолько не похожи его персонажи ни на один образ, известный по картинам художников Возрождения! Вот уж, поистине, совсем «другое» Возрождение...
«Arte Povera»
Нельзя не упомянуть и о целой серии художественных выставок, посвящённых едва ли не самому известному художественному течению в итальянском искусстве второй половины ХХ века, прошедших по всей стране, включая, естественно, и Рим. Речь идёт о так называемом «бедном искусстве» (Arte Povera), возникшем в середине 60-х годов прошлого столетия — в диалоге с течениями современного искусства, определявшими палитру художественной жизни в США. В Национальной галерее современного искусства (7.12.2011–4.03.2012) и в Национальном музее искусства XXI века (06.10.2011–08.01.2012), экспонировались работы крупнейших мастеров школы: Яниса Кунелиса (Ianis Kounellis), Джузеппе Пеноне (Giuseppe Penone), Лучано Фабри (Luciano Fabri), Джильберто Дзорио (Gilberto Zorio) и других «неореалистов».
* * *
Музыкальные события
Из музыкальных событий, на которых удалось поприсутствовать, отмечу для начала те, что явились отражением «перекрёстного» российско-итальянского года. Валерий Гергиев был приглашён дирижировать Седьмой симфонией Малера в Большом зале Консерватории «Санта-Чечилия» (12 сентября 2011 г.). Музыка русских композиторов неоднократно звучала в различных залах города (что, впрочем, вообще не редкость в Риме): в частности, в самом престижном концертно-музыкальном комплексе «Аудиториум», когда Клаудио Абадо дирижировал Национальным оркестром Венеции — 20 ноября исполнялись произведения Чайковского и Шостаковича, а спустя три дня звучала музыка Стравинского. Римский симфонический оркестр чуть позже играл в концерте музыку Сергея Прокофьева. Кроме того, мне повезло посмотреть на сцене Оперного театра Рима балет Минкуса «Баядерка», в котором 28 и 29 октября танцевала Полина Семенова (из-за чего, кстати, Государственный балет «Берлин» расторгнул с балериной контракт).
Русское присутствие
В тех же российско-итальянских «рамках» прошёл также целый ряд мероприятий, далёких от мира искусства, главным образом научно-образовательного характера: встречи российских писателей, филологов, преподавателей русского языка с итальянскими коллегами, студентами, любителями русского языка и литературы. Среди них, без сомнения, наиболее значительным событием стала выставка, посвящённая русскому присутствию в Риме, развёрнутая с 30 марта по 19 мая в фойе римской Национальной библиотеки. Разнообразнейшая книжная, газетно-журнальная и другая печатная продукция, в соседстве с массой уникальных фотоматериалов и рядом материальных экспонатов, прекрасно иллюстрировала эпоху, отмеченную самым заметным пребыванием русской диаспоры в итальянской столице: речь шла о первых пяти десятилетиях ХХ века.
Естественно, русская диаспора в Риме не была столь многочисленна, как в Берлине или Париже, особенно после революции 1917 года, но в её профессиональном, так сказать, составе были политики и журналисты, писатели и художники, актёры и режиссёры театра, балета и кино. Были свои центры помощи эмигрантам (Толстовский фонд), свои издательства («Слово»), несколько театральных компаний, рестораны, клубы, библиотека и т.д. Выставку составили материалы, хранящиеся как в фондах самой Национальной библиотеки, так и предоставленные рядом частных архивов (в частности, Научно-исследовательским центром им. Вяч. Иванова в Риме).
Премия имени Гоголя
И наконец, упомяну об очередном, третьем вручении российско-итальянской культурной Премии им. Гоголя, которое, как обычно, состоялось в главном зале Виллы Медичи (на сей раз 28 октября). Лауреатами премии стали такие первостепенные лица на сцене отечественного культурного пространства, как Юрий Любимов, Андрей Битов и Ирина Антонова; итальянцы Роберто Калассо (Roberto Calasso), с 1971 года возглавляющий известнейшее издательство «Adelfi», и филолог-славист Джорджо Николаи (Giorgio Nicolai); премия также была вручена крупнейшему мастеру украинской сцены Богдану Ступке, сыгравшему в фильме русского режиссера В. Бортко «Тарас Бульба» заглавную роль.
* * *
Театр
Регулярность на сцене римского театрального мира связано почти исключительно с работой ежегодного шекспировского фестиваля на сцене театра «Глобус» в парке усадьбы Боргезе (точной копии, напомню, своего деревянного лондонского оригинала). Как всегда, фестиваль длился весь август, захватывая и начало сентября, а спектакли по шекспировским пьесам представляли театральные коллективы из разных итальянских городов. Были показаны: «Буря» (с суперзвездой итальянской сцены Джорджо Альбертацци в роли Просперо), «Сон в летнюю ночь», «Двенадцатая ночь», «Бесплодные усилия любви», «Ричард III», а также балет «Ромео и Джульетта».
Живые звезды
Эстраду я «вживую» слушаю совсем редко, вот и в 2011 году посетил только (но зато с каким удовольствием!) концерт легендарного дуэта Дэвида Кроссби и Грэхема Нэша: он состоялся в Аудиториуме 30 октября — в рамках их европейского турне. Неувядаемая музыка и неувядаемые голоса!
А теперь — год 2012
Начну с того, чем только что закончил: с гастролей «звёзд» мировой лёгкой музыки. В 2012 было кого послушать, из кого выбрать. Знаменитые шоумены посещали Вечный город в течение всего года.
Август в Риме
Стинг и другие звезды
Август в Риме — всегда гастрольный период, когда в городе один за другим выступают «звёзды» первой величины из мира музыки самых разных жанров. В первую очередь, это касается эстрадной музыки, где разбросу имён и коллективов может позавидовать любая столица. Ограничусь лишь самыми яркими именами и событиями. Так, середина лета завершилась 30 июля сольным концертом Гордона Мэтью Самнера (Gordon Mathew Sumner), известного во всём мире под псевдонимом Стинг. Один из самых популярных рок-музыкантов современности пел на арене римского Аудиториума (крупнейшего в городе концертного комплекса) в сопровождении симфонического оркестра в составе пятидесяти (!) музыкантов. Это было выступление в рамках его европейского «Симфонического турне». Между прочим, замечу вскользь, Стинг платит Италии ответной симпатией и привязанностью, вот уже много лет чуть не ежегодно приезжая сюда на выступления; кроме того, он вместе с женой недавно открыл в Тоскане магазин экологически чистых продуктов. А чуть раньше, 13 июля, в тот же Аудиториум точно так же задолго были проданы все билеты. И неудивительно: весь вечер на сцене царствовал «король поп-музыки», сэр Элтон Джон. Один из самых экстравагантных персонажей эстрадного шоу-бизнеса, вот уже почти полвека привлекающий на свои концерты толпы поклонников со всего мира. И неудивительно: ведь его «хиты» разошлись по планете тиражом более 250 миллионов.
Джаз
Не пустовал Аудиториум и в другие дни этого летнего месяца: так, 11 июля там выступал дуэт музыкантов, чьи имена уже два десятилетия «на слуху» поклонников мирового джаза: пианист Брэд Милдау (Brad Mehldau) и тенор-саксофонист Джошуа Рэдман (Joshua Redman). 27-го пришёл черёд ветерана того же жанра Джо Кокера (Joe Cocher), а за три дня до этого, 24 июля римляне приветствовали ветерана отечественной эстрады, неувядаемого певца Джино Паoли (Gino Paoli). Два последних выступления состоялись в рамках традиционного летнего музыкального фестиваля «Встречи с джазом». Кстати, вышеупомянутые «молодые львы» мирового джаза (как называли Милдау и Рэдмана в 90-х годах) играли в Аудиториуме как участники регулярного музыкального фестиваля под названием «Звучный июль», организуемого обычно в столице в последних числах июня и продолжающегося до начала августа. Кроме них там выступили Ринго Стар со своей группой «All Star Band», Джордж Бенсон, Урия Кейн, вышеупомянутый Джо Кокер, а также популярный кубинский оркестр «Buena Vista Social Club». Кроме того, 8 июля в Аудиториуме играл оркестр и пел хор Консерватории «Санта-Чечилия» — исполнялись произведенияя крупнейшего итальянского композитора Энио Морриконе.
Боб Дилан
Пусть не столь густо, но «звёзды» мировой эстрады не ограничиваются посещениями Рима лишь в летние месяцы. Одним из ярчайших подтверждением этому было выступление великого американского менестреля Боба Дилана в дуэте с выдающимся британским джаз-гитаристом Марком Кнопфером на сцене концертного зала «Палоттоматика» 12 ноября: их уникальное совместное европейское турне посвящено 70-летию неувядаемого Дилана и 50-летию его исполнительской деятельности. Причём каждый из них выступал в сопровождении своего собственного музыкального ансамбля. Интересно, что в те же дни в Нью-Йорке, в художественной Галерее Гагосяна, состоялся вернисаж художественных работ Боба Дилана.
С 27 октября до 4 ноября в пяти залах Комплекса в шестой раз прошёл Международный римский кинофестиваль. Едва он успел закончиться, как там же вновь зазвучала джазовая музыка: 8 ноября начался юбилейный, 35-й Римский джазовый фестиваль (выступления 18 исполнительских коллективов, среди солистов которых, бесспорно, выделялся Пэт Мэтини, завершились в последний день месяца); в рамках этого фестиваля была развёрнута выставка семи современных итальянских художников, представивших свои произведения, отправной точкой которых послужили джазовые музыкальные композиции.
Как обычно, классическая музыка на открытом воздухе звучала на таких традиционных площадках, как у стен Театра Марчелло, в парке виллы Торлония и во дворе Палаццо делла Сариенца (ранее там размещался одноимённый римский университет), что на Corso Renascimento. Из серии эстрадных шоу, всегда располагающих большим числом открытых «арен», упомяну, как всегда, лишь наиболее авторитетные фестивали: «В тени Колизея» (Целийском холме), «Концерты в парке» (на территории усадьбы Памфили), в парке у Замка святого Ангела на берегу Тибра, не столь регулярные выступления певцов и музыкальных ансамблей на арене Олимпийского стадиона и Стадиона Фламинио, у Большого фонтана на Янникульском холме, в парке Виллы Ада, не говоря уж об открытой арене Аудиториума (с её ежегодным фестивалем «Прекрасные звуки июля»). Здесь, кстати, летом пели Рикки Мартин, Элтон Джон, Ринго Старр...
О выставках
«Русский авангард»
Своеобразным продолжением минувшего «русского сезона» в 2012 году явилась экспозиция «Русский авангард», развёрнутая в залах музея Ara Pacis с 5 апреля по 2 сентября. Экспозиция представляла восемь тематических разделов и сосредоточена на ключевых «инновационных» течениях в русском изобразительном искусстве первых десятилетий ХХ века (кубофутуризме, суперматизме, абстракционизме, конструктивизме). На выставке зрители увидели работы двадцати четырёх художников-авангардистов, среди которых фигуры европейского и мирового масштаба, такие как Василий Кандинский, Казимир Малевич, Марк Шагал, Александр Родченко, Владимир Татлин, Наталья Гончарова и Михаил Ларионо. Впервые итальянцы познакомились также с работами русских и советских художников, чьи имена вряд ли были знакомы подавляющему числу посетителей выставки. Назову хотя бы Ольгу Рождественскую, Надежду Удальцову или Михаила Менькова и Константина Медунецкого. А ещё были Любовь Попова, Александра Экстер, Лентулов, Фальк, Кончаловский, Куприн, Машков и др. В залах нижнего этажа «Ара Пачис» Малевичу, Кандинскому и Шагалу были отданы отдельные экспозиционные пространства, картины же остальных авторов распределили по «групповым» и стилистическим признакам: кубофутуристы, конструктивисты, «сезаннисты», абстракционисты и т.д. В общей сложности на выставку попало, если я не обсчитался, шестьдесят живописных работ и шесть инсталляций из ме-
талла и дерева.
Обращало на себя внимание и происхождение почти всех экспонатов: главным образом они прибыли в Рим из фондов российских провинциальных музеев в Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Саратове, Казани, Самаре, Краснодаре, Астрахани, Саранске и др. Картины из этих музеев (по крайней мере, что касается подавляющего большинства их авторов, да ещё в таком количестве), уверен, сюда ещё не доезжали. По моему скромному разумению, роль лидера экспозиции в «Ara Pacis» исполняла картина Василия Кандинского «Красная стена»(1909), едва ли не первая среди его работ, в которых цвет стал доминирующим элементом и начал существовать отдельно и независимо от формы (что явилось отправным пунктом в переходе к полностью абстрактным композициям, которые художник начал создавать уже год спустя). Результаты такого развития и были представлены в остальных работах художника, созданных в первый период его заграничной жизни (1910–1917). Напротив картин Кандинского были размещены шесть полотен Казимира Малевича — не менее представительная «антология» его творческих достижений примерно в тот же период, когда происходила практически мгновенная эволюция мастера от фигуративной живописи к разработке теории и практики супрематизма (в 1915 г.) и почти сразу далее (с 1918 г.) — к чисто абстрактным работам. Полагаю, что хотя римляне и до того были знакомы с работами Малевича (в частности, по крупнейшей экспозиции прошлого года, развёрнутой в залах Дворца выставок, в рамках проведения так называемого года «Италия–Россия»), подобную тщательно «выстроенную» ретроспективу его работ зрители увидели впервые. Из ещё запомнившихся лично мне работ назову, скажем, «Аптеку» Шагала витебского периода жизни художника (1914–1916) и пейзажи Гончаровой (парижских, по-моему, годов). Вообще, выставка отличалась тщательностью подбора произведений и уровнем подхода к концепции экспозиции с чётко «прописанными» хронологическими границами. Этим она выгодно отличалась от куда более масштабной ретроспективы «Соцреализм», прошедшей, как я уже упоминал, год назад во Дворце Выставок: там кое-кто как-то не укладывался в заявленные кураторами концептуальные рамки выставки, отданной работам советских художников «соцреалист» (какой, к примеру, социалистический реалист из Филонова или Петрова-Водкина, а уж тем более — из Борисова-Мусатова?). Так что на сей раз заявленное название адекватно отразило наполнение экспозиции в залах музея « Ara Pacis»[2].
Впервые в Италию были привезены полотна из Штеделевского художественного института во Франкфурте-на-Майне, одного из ведущих музейных учреждений Германии, в собрании которого насчитывается более трёх тысяч произведений живописи и скульптуры. Выставка, привезённая в Рим и развёрнутая во Дворце Выставок на виа Национале, состояла из ста полотен крупнейших представителей основных художественных течений на континенте — от романтиков и реалистов XIX века до мастеров европейского авангарда XX века. Делакруа, Фор, Кох, Тишенбах (со знаменитым портретом Гёте на фоне римского загородного пейзажа, положившим начало художественным воспроизведениям эпизодов «Большого Тура»), другие менее известные романтики и «академики» (в первую очередь, немецкие); символисты с мировыми именами: Бёклин, Мунк, Моро, Редон и другие; полотна импрессионистов (и постимпрессионистов) Дега, Моне, Ренуара, Сислея, Боннара, Ван Гога, Сезанна, наряду с Коро, Курбе и Добиньи составившие центральную часть экспозиции; немецкий экспрессионизм, представленный именами Эриха Хеккеля, Эрнста Кирхнера, Эмиля Нольде, Франца Марка, Алексея Явленского, но также: Анри Матисс и Макс Бекман, ведущая фигура немецкого искусства межвоенной эпохи; и наконец, европейский авангард — в произведениях Пикассо, Анри Руссо, Клее, Макса Эрнста, Отто Дикса и ряда не столь именитых немецких и французских живописцев и скульпторов. Если романтиками или импрессионистами посетителей римских музеев и выставок вряд ли уж так сильно можно удивить, то произведения европейского символизма и экспрессионизма увидеть тут удаётся нечасто, тем более что в римских музеях они — в подавляющем меньшинстве. Одним словом, отлично организованная и умело «поданная» выставка (продолжавшаяся с 1-го апреля до 17-го июля) значительно расширила познавательные горизонты столичной публики.
И ещё в ту же — русскую тему. 5 ноября в четвёртый раз была вручена российско-итальянская Премия имени Гоголя. С самого начала среди её лауреатов числятся не только те, чьи профессии напрямую связаны со словом, а достижения так или иначе можно объективно трактовать (что обязательно отмечается в представлении на включение в число награждаемых) в качестве вклада в развитие двусторонних культурных отношений. Два года назад, к примеру, премию вручили Питеру Бруку, в прошлом году — Андрею Битову. В 2012-м, впрочем, итальянская либо российская тематика так или иначе оказалась включённой в профессиональную деятельность награждённых, среди которых назову одного из старейших и, не побоюсь этого эпитета, всенародно любимого актёра Италии, популярнейшего Паоло Вилладжо (Paolo Villaggio), а с отечественной стороны — многолетнего директора римского бюро ИТАР-ТАСС Алексея Букалова, а также виднейшего «итальяниста» России Михаила Андреева.
* * *
LUX IN ARCANA — Луч света в архивах Ватикана
Секретный архив римских пап приоткрывает двери. Ежегодно Рим дарит любителям и почитателям всех родов искусства целый спектр возможностей соприкоснуться с прекрасным на выставочных «мероприятиях» международного уровня. Однако едва ли не самой уникальной выставкой 2012 года в Риме стала экспозиция документов из так называемого «Секретного архива» Ватикана в Капитолийских музеях — впервые в истории центр католического мира открыл для обозрения сто подлинников: частную и дипломатическую переписку римских понтификов, папские буллы и эдикты, судебные решения, постановления правительства и т.д. Документы, отражающие ключевые и проходные моменты в двенадцативековой истории государства римских пап, на протяжении четырёх столетий хранящиеся в недоступных архивах Ватикана. Написанные на коже, бумаге, шёлке, картоне и пергамене, они впервые — по случаю круглой даты (четырёхсотлетия с момента основания этого собрания согласно указу папы Павла III в 1612 г.) — по инициативе нынешнего понтифика Бенедикта XIV «увидели свет» в залах центрального музея города. Впрочем, замечу вскользь, свет как раз-таки в музейных помещениях, где экспонированы документы, был более чем приглушён: того требуют строжайшие условия хранения подлинников, возраст которых, повторюсь, насчитывает не одно столетие. Освещение, конечно, было, но исключительно, так сказать, направленного действия, т.е. фокусировалось лишь на пояснительных, сопровождающих текстах и визуальных изображениях, во множестве «оттенявших» происхождение, условия и обстоятельства создания конкретных документов и воздействие их на ход событий мировой истории во многих сферах общественного развития. Все без исключения экспонаты были выставлены впервые, а будет ли ещё когда-либо дана такая возможность заглянуть в «святая святых» государственной «кухни» этой самой крошечной (и самой влиятельной! — Ред.) страны в мире — остаётся, как говорится, лишь гадать и надеяться на будущее. Те же, кому удалось посетить выставку, имели прекрасную возможность — бродя неторопливо по четырнадцати залам (в которых были размещены экспонаты) — с той или иной степенью тщательности изучать их, чему в немалой степени способствовало и распределение документации по семидесяти одному тематическому разделу. Параллельно имелась также прекрасная возможность лишний раз обозреть экспонаты самого музея, поскольку выделенные под выставку помещения находились во всех трёх корпусах Капитолийского музейного комплекса. В принципе то, что мы увидели, — лишь малая толика сокрытой от глаз массы документов, которые хранятся на территории государства Ватикан в специальных помещениях Апостольского дворца, а также на восьмидесяти пяти километрах стеллажей в двухъярусных подземных галереях, с 1982 года располагающихся по периметру так называемого двора «Сосновой шишки» на территории Ватиканских музеев. И всё же сожалениям не должно быть места — ведь документы, выставленные в залах главного городского музея, предоставили зрителям прекрасную возможность заглянуть внутрь уникальных исторических событий, позволили прикоснуться (пусть только чисто визуально) к свидетельствам ушедших времён, высветили характеры многих известных деятелей мировой истории. Именно поэтому нельзя было не задержаться перед витринами, где под стеклом вас ожидали письма, написанные рукой Микеланджело, Лукреции Борджа, Авраама Линкольна, Марии Стюарт, Марии Антуанетты и многих других, чьи имена со школьной скамьи знакомы любому образованному человеку, из какой бы страны он ни приехал в Рим. А приезжали специально на данную выставку со всех концов мира: статистики подсчитали, что из ста пятидесяти двух стран. В четырнадцати залах выставки экспонируемые документы были распределены, как я уже писал, по определённым тематическим направлениям. Кратко упомяну о тех, в которых экспонировались наиболее интересные документы (никогда прежде не попадавшиеся на глаза никому из сторонних лиц). Итак, первый зал был посвящён общей типологии распределения материала (тут экспонировались интереснейшие «экземпляры», будь то булла Александра VI Борджиа, изданная по случаю открытия Америки; документ, учреждающий орден францисканцев в ответ на прошение святого Франциска Ассизского, или постановления судебного процесса над Галилео Галилеем). Второй из залов был посвящен отношениям духовной и высшей светской власти в Европе за последние двенадцать столетий. Третий — истории создания и функционирования так называемого Конклава — собрания высших чинов католической церкви для выборов очередного папы, который с конца XV века проходит в Сикстинской капелле. Следующий — теме «Женщина и Церковь» (документация, имеющая отношение к таким известнейшим историческим персонажам, как, к примеру, Лукреция Борджа, Мария Стюарт или Мария Антуанетта). В отдельном зале — документы на тему отношений католической церкви с институциями других вероисповеданий, ещё в одном — просто ценнейшие рукописи, не связанные с церковной тематикой. В двух соседних помещениях — редчайшие документы, имеющие отношение к судебным процессам над тамплиерами-«храмовниками» (свиток длиной 60 метров) и над Джордано Бруно; постановление об отлучении от Церкви Мартина Лютера и аналогичные инструкции касательно других еретиков эпохи становления протестантизма в Европе XVI века. В зале под номером семь экспонировались документы, относящиеся к решениям папского престола в отношении таких великих умов, как Никалай Коперник, Эразм Роттердамский и Вольтер. В отдельном зале собрана переписка по поводу неординарных событий, имевших место в разных странах под омофором католической церкви: например, об изобретении летательной машины, построенной бразильским священником Бартоломью де Гусмао; первый печатный экземпляр нового — григорианского календаря 1582 года или папское утверждение статуса Кембриджского университета. И много ещё чего интересного... Подводя итог, добавлю два слова о названии выставки: латинское «LuX in arcana» можно буквально перевести как «Свет в архиве», а слово «секретный» (secretum — по-латыни), появившийся в наименовании собрания лишь в XVII веке, означал «частный»: иными словами, из общего фонда документов тогда в него была выделена исключительно ЧАСТНАЯ переписка римских пап.
* * *
Ruggeiro Savinio
Несколько слов о современном итальянском искусстве. Отмечу ретроспективную выставку работ виднейшего римского живописца Руджейро Савиньо (Ruggeiro Savinio) в Национальной галерее современного искусства: в экспозиции, развёрнутой там с 23 марта по 27 мая, демонстрировались девяносто работ мастера, включая более десятка книг (Савинио пишет прозу, является автором целого ряда философских и критических эссе). Как заметил кто-то из местных искусствоведов, художник работает как бы на стыке живописи и литературы, краски и слова: живопись служит своеобразным объяснением процесса художественного и философского мышления. Имя Руджейро Савинио упоминается в любой антологии современной итальянской живописи, его персональные выставки регулярно проходят и в Риме, и в других городах Италии. К тому же он — представитель прославленной итальянской семьи ХХ века, семьи Де Кирико: его дядя, Джорджо Де Кирико — основатель «метафизической» живописи, крупнейшая фигура на небосклоне европейского искусства ХХ века, а отец — Альберто (взявший себе литературный псевдоним Савинио, который по наследству достался и сыну) — искусствовед и писатель. Неудивительно, что в работах их сына и племянника идёт постоянный «диалог» между этими жанрами искусства, полотна насыщены философскими и литературными аллюзиями, а проза художника отличается образным языком.
* * *
Вермер и другие голландцы
Под зановес сезона Рим порадовал любителей искусства всей страны, поскольку не без оснований полагаю, что экспозиция, представляющая творчество этого великого голландского живописца XVII века, стала главным выставочным мероприятием минувшего года. Впрочем, неудивительно: римская экспозиция явилась первой выставкой работ Вермера Делфтского в Риме и одновременно первой ретроспективой «золотого века» нидерландского искусства в Италии (в коллекциях которой, кстати, нет ни одной вермеровской картины). Неудивильно и то, что для этой выставки были выделены залы в так называемых Квиринальских Скудериях (Scuderie del Quirinale) — наиболее престижном экспозиционном пространстве города. Скудерии переоборудованы из здания реальных папских, а затем и королевских конюшен напротив Квиринальского дворца, который являлся резиденцией монархов пап на протяжении XVI–XX веков. В просторных залах на двух этажах экспозиционного пространства с 27 сентября можно было увидеть почти 60 полотен так называемых «малых голландцев» — художников, работавших в Голландии на протяжении XVII века: тех, кто являлся непосредственными современниками Вермера. Полотен же самого мэтра, привезённых из Нидерландов, США, Германии и Великобритании, было выставлено всего восемь: не так уж и мало, учитывая, что всего вермеровских картин в мире всего около сорока (известно, что художник работал медленно, ежегодно заканчивая в среднем по два полотна). Впрочем, и восьми работ Вермера Делфотского было вполне достаточно, увидев которые, можно без каких бы то ни было колебаний признать (вслух или про себя), что перед нами творения просто удивительные и не похожие ни на какого другого художника. Известно, что Вермер из Делфта живо интересовался достижениями современной ему науки и техники, в первую очередь оптики и её прикладными результатами (в частности, он пользовался так называемой камерой обскура). Однако к XVII веку основные приёмы перспективы в живописи давно были освоены, так что её «изыски» в творчестве голландского художника ничего решающего к оценкам его метода и специфике авторского видения не прибавляют. Тем не менее от его картин просто дух захватывает — от магии, наполняющей сцены и виды обыкновенной, быстротекущей реальности, воссозданные при помощи объёмной перспективы и моментально превращающиеся в сюжеты, излучающие сверхреальный, запредельный свет и воздух. В этой связи мне вспомнилось рассуждение Марселя Пруста о живописи Вермера как об искусстве, погруженном в сакральную тишину. Смотришь на картины и не только перестаёшь осозновать, где находишься — то ли здесь и сейчас, то ли там и тогда, — но замедляется реакция на окружающий «шумовой фон». Как и, главное, почему это так происходит, достаточно убедительно пока что не объяснил никто. А вот добиться на холсте подобного Вермеру результата, уж не говоря о шедевре, неоднократно пытались многеи подражатели. Об этом свидетельствует даже ситуация на современном рынке произведений искусства, когда даже специалисты ошибаются, приписывая картину кисти Вермера.
Как тут не вспомнить самого знаменитого фальсификатора ХХ века, художника-нидерландца Ван Меегерена, «неподражаемого подражателя», сумевшего создать такого «Вермера», что все искусствоведы в унисон признали «Христа в Эммаусе» подлинником голландского гения. Правда, Ван Меегерен в Риме представлен не был. Зато такие подлинные полотна, как знаменитая «Девушка в красной шляпе», «Девушка с бокалом вина», «Аллегория католической Веры» (одна из трёх его работ на религиозные сюжеты), очаровательнейшая «Улочка» или так любимая мною по полиграфическим воспроизведениям и, наконец, увиденная вживую «Девушка с лютней» — все они были на выставке. Была также и считающаяся последним шедевром мэтра — «Дама, сидящая за верджинелом», датируемая 1675 годом. Кстати, именно она в середине XIX века привлекла внимание французского критика Этьена Теофиля Торе. Благодаря ему основательно подзабытое к тому времени имя Яна Вермера из Делфта вновь стало достоянием широкой публики. А вскоре специалисты неожиданно обнаружили, что Вермер фактически во многом предвосхитил так называемый пуантилизм XIX века, более того, задолго до импрессионистов реализовал их излюбленные идеи о главенстве в живописи света и воздуха и об умении «пронизывать» ими свои холсты. Звезда голландского гения взошла вторично, чтобы уже навечно остаться в анналах истории мировой живописи. Как я уже упоминал, на выставке картины Вермер окружены работами его современников, творивших в том же Делфте: это и трагически погибший в молодости Карел Фабрициус (Carel Fabritius), и не менее в ту эпоху знаменитые коллеги и друзья Вермера: Питер де Хоох (Pieter de Hooch) и Эмануэль де Витте (Emmanuel de Witte); а также его коллеги из Амстердама: Габриэль Метсу (Gabriel Metsu), Гарлема — Адриан ван Остаде (Adriaen Van Ostade) или Лейдена — любимый ученик Рембрандта Геррит Доу (Gerrit Dou). Более или менее известные персонажи в истории европейской живописи, они (а точнее, их полотна) в количестви пяти десятков окружают творения Вермеера и создают многомерную перспективу, в которую вживаешься, забыв, что на дворе совсем другие времена...
Род Брейгелей в Риме
А заключительным аккордом в череде выставок 2012 года в Риме стала «коллективная» экспозиция художников рода Брейгелей и их «окружения», состоящая из более сотни картин, рисунков и гравюр представителей четырёх поколений Брейгелей: от основателя — Питера Старшего «Мужицкого» до Абрахама, последнего из семейной плеяды, который жил и работал по прошествии более ста лет со времён своего великого предка. Презентация выставки состоялась ещё 18 декабря 2011 года, а продлилась экспозиция «Брейгели: шедевры фламандской живописи» вплоть до 2 июня 2012-го. Естественно, что основное место на ней было уделено работам наиболее выдающихся мастеров: Питеру Брейгелю Старшему и двум его сыновьям — Питеру Младшему и Яну Старшему, а также внуку Яну Младшему, на долю которых пришлось более половины всех работ экспозиции, развернутой в небольших залах так называемого «Кьостро дель Браманте» (Chiostro del Bramante) в самом центре Рима — по сути, это строение, формирующее дворик церкви Санта Мария делла Паче (Santa Maria della Pace) и реально выстроенное по проекту знаменитейшего архитектора эпохи Возрождения Донато Браманте в самом начале XVI века позади площади Навона. Экспозиция открывается картиной «Фокусник» кисти анонимного автора школы великого Иеронима Босха, духовного наставника старшего из Брейгелей (неподалёку от неё — и сами несравненные мастера: первый представлен картиной «Семь смертных грехов», второй — «Воскресением», тоже единственным своим полотном на выставке). Сохраняя заветы маэстро, Брейгель «Мужицкий», однако, позволил себе развернуться лицом к реальной действительности и тем положил начало многочисленным свершениям фламандской живописи последующих десятилетий XVI–XVII веков. Подобная выставка демонстрируется в Риме (да и вообще в Италии) впервые. К сожалению, основатель рода великих фламандских мастеров Питер Брейгель Старший выставлен был лишь уже упомянутым «Возрождением», зато сыновья представлены 22-мя картинами и 17-ю рисунками. Больше всего работ Яна Брейгеля Младшего (сына Яна Старшего): 35 или 37 — подсчитывая их, я сбился со счёта. Он, кстати, три года прожил в Риме, а прославился детальными изображениями цветов в виде натюрмортов или цветочных венков, а также полотнами на аллегорические сюжеты. Остальное — плоды творчества других представителей третьего и четвёртого поколений семьи плюс несколько полотен современных Брейгелям живописцев XVI–XVII веков: Ван Клеве (Van Cleve), Иоахима Патинира (Joachim Patinir); Питера ван Эльста (Pieter C. Van Aelst) и др. Интересно, что довольно значительная часть экспонатов прибыла из частных коллекций (нередко не указаны город или даже страна, в которых проживает тот или иной владелец). Эти собрания находятся в Нидерландах, Бельгии, США, Франции, Германии, Великобритании, Люксембурге, Швейцарии, Италии и даже в Мексике.
Из государственных музеев, предоставивших работы фламандских художников, отметились неаполитанский Каподемонти, миланская Пинакотека Амброзиана, Музей истории искусств в Вене и Музей изобразительных искусств из Тель-Авива. Впрочем, это и понятно: подвигнуть музеи мира расстаться с шедеврами Брейгеля Старшего и Босха (тем более на довольно длительный срок) — дело затруднительное и к тому же очень дорогое (застраховать их организаторам римской выставки, которыми являются местная коммерческая ассоциация «Arthemisia» и упоминавшийся Музей изобразительных искусств из Тель-Авива, оказалось не по силам). Поэтому неудивительно, что организаторы экспозиции вышли из положения, позаимствовав, во-первых, работы остальных Брейгелей и кое-кого из современных им художников, и, во-вторых, обратившись к частным коллекционерам — как никак, им-то платить, вероятно, пришлось поменьше. Результат же всё равно получился впечатляющим. Тем более что, поднимаясь с этажа на этаж по узким лестницам и коридорчикам, можно было ещё заглянуть из кафетерия прямо внутрь самой церкви и среди настенных росписей увидеть фреску Рафаэля «Сивилла». И тут уж совершенно не до уличной предрождественской суеты...
* * *
Сосредоточившись на сей раз на том, что видел и слышал сам, я решил не множить формальный список событий, создающих панораму культурной жизни города, тем более что перечисление десятков музыкальных, кино- и театральных фестивалей, спортивных и образовательных событий легко может утомить читателя. К тому же вышеприведённые примеры, как мне кажется, однозначно свидетельствуют в пользу вполне тривиального вывода: когда живешь в Риме, скучать не приходится. Желающих, равно как и сомневающихся, приглашаю лично в том убедиться. До новых встреч.
Рим, январь 2013
Примечания
- Так, несмотря на стеснённые финансовые обстоятельства, муниципальные власти сумели выделить необходимые средства, чтобы (впервые со времени окончания Второй мировой войны) начать существенно переоборудовать, реставрировать и благоустраивать внешние и внутренние стены и конструкции самого знаменитого и наиболее посещаемого памятника древнеримской архитектуры — Колизея. Сумев привлечь значительный частный капитал (в размере 25 миллионов евро), правительство Рима в сентябре 2011 года положило начало работам, рассчитанным не менее чем на три года, в ходе которых предполагается значительно увеличить пропускную способность объекта (кто хоть раз сумел попасть внутрь Колизея, наверняка запомнил длиннющие очереди перед единственным входом туда, и неудивительно: ведь осуществить это ежегодно удаётся более чем пяти миллионам человек). Кроме того, намечено заменить техническую оснащённость здания, включая модернизацию освещения; воплотить в жизнь современную систему обслуживания посетителей, радикально расширив набор услуг, и, главное, капитально отремонтировать и почистить примерно 25 тысяч квадратных метров наружных стен из туфа и внутренней отделки этого древнего памятника великого Амфитеатра (грязь, копоть, наслоения веков неприятно поражают любого приезжего туриста и уже многие десятилетия вызывают нарекания жителей Рима). Хочется думать, что этот воз, как говорится, всё же сдвинется с места.
- Кстати, об «Ара Пачис»: в переводе с латинского — «Алтарь Мира» (храм, увековечивший, как выражаются в наше время, «мирные инициативы» императора Августа.
© Текст: Александр Сергиевский