Темы: Литература
12.09.2021
***
Недаром я ждала, недаром,
Стараясь не тонуть в слезах —
Когда, не уловим радаром,
Ты испаришься на глазах.
Не плачь, диспетчер. Рано, рано.
Еще найдётся в аккурат —
Пропавший с черного экрана
Тот серебристый аппарат.
Не плачь, как маленький, ей–богу.
Такие вышли эти дни.
Летающий найдёт дорогу,
Когда внизу горят огни.
***
Как прекрасно хотелось делиться —
Сыром, яблоком и курагою.
И секретничать, и веселиться.
Но судьба оказалась другою.
Ничего не разделишь пожалуй,
Коль свиданья давно прекратились.
И на случай последний пожарный —
Уж и яблоки все раскатились.
Нежный сыр очерствел как бумага.
Абрикосы подернулись дымом.
Чем поделишься ты, бедолага,
С человеком до боли любимым...
Разве только что неба бездонность
Разве облака, может, нездешность.
Это то что и было влюблённость.
И почти что убитая нежность.
***
Хорошо, что мне снился сегодня сон —
Из моих видений, из хромосом.
Потерялся мой пёс где–то там в горах.
Вот он, мой подростковый страх.
Я ищу его и не нахожу.
Я терзаюсь, мучаюсь и дрожу.
Не умею в чужих отыскать дворах.
Вот где мой бестолковый страх.
Я пытаюсь бежать, зову дурака:
Возвращайся, прошу тебя, жив пока.
Тут собаки, волки, ты в их мирах.
Вот где мой безотчетный страх.
Ну и нет его, хоть я и зову.
Надрываюсь во сне будто наяву.
И людей встречаю со всех сторон.
Вот же он, беспросветный сон.
Вы не видели — спрашиваю я — пса.
Я ищу его, может быть, два часа.
Я ищу собаку, одна навек.
Я ищу его, я человек.
Говорят мне люди, мрачны, страшны:
Ты напрасно ищешь тут свои сны
А ещё надоел человечий язык
И собрания ваших книг.
Надоел и все тут. У нас своё.
Свои дети—собаки—житьё—бытье.
И зачем ты ходишь у нас в горах,
Ты и твой недозрелый страх.
Тут я вижу его, о мой бог, мой бог.
Он лежит, разорван, растерзан бок.
Это вовсе не он, мой веселый пёс,
Разбитной мой родной матрос.
Безучастного я подниму с земли.
Мы давно в обнимку вдвоём не шли
И по лесу, беспомощного, несу.
На руках несу, на весу.
Хорошо, что мне снился сегодня сон.
Там во сне, замучен и сокрушён,
Мой любимец остался лежать в горах.
Там во сне — моя боль и страх.
***
Через одну довольно известную мосбольницу,
А после и через другую, сердце скрепя...
Я преодолевала своей нелюбови границу,
Я переставала мучительно презирать себя.
Через этих тёток , откровенно достаточно страшных.
Через их окрики, грубости, тюремный менталитет —
Стала я различать своих младших и старших.
Два дуэта — вот тебе уже и квартет.
Через этот скрежет, липкое месиво, зерна и плевелы —
Я услышала небо и в нем золотые звонки.
Здрасьте, детки. Из чего–то же я вас склеила.
И приладила вам носы и пристроила ноготки.
Непохожи что-то. А я не просчитывала.
Ничего не знала, не ведала до поры,
Как же было оно неразумно и непростительно —
Жизнь затеять, не зная правил игры.
Вот вчера, к примеру — у внучки заметила пальцы ног.
Это точно мои. Но не прочие телеса.
И никто мне пока что не падчерица и не пасынок.
И в грубейших больницах совершаются чудеса.
Чудеса. Через грубость и грязь нахальную.
Я их видела, нюхала, помню тот аромат пещер.
Эту жидкость кровавую, эту молочность пасхальную.
Этот писк свободы. Москва, ты мой акушер.
***
Что вот ты сделаешь, когда как–то вдруг
Вся земля из под ног убежала....
Убежала, ушла из под ног, из под рук,
Будто и не лежала
Под ногами, уверенно и горячо,
Не давала совета.
Не ощущалась почти как плечо,
Плечо человека.
Ни земля, ни воздух.
Ни огонь, ни вода, ни сила.
Ни душа, ни возраст —
А нечто что невыносимо.
Остаюсь со своим стишком.
С детской своей любовью.
Ни на крылышках, ни пешком,
Все само собою.
Забываю, но помню. Земля—Земля.
Пропадаю с радара.
Ничего не случилось. Ляляляля.
Я почти не страдала.
***
Книги читала когда-то.
Песни о рыцаре пылком,
Любящем так безнадежно,
Редкостно и горячо...
Тонкая дремлет цитата
Где–под самым затылком.
Вспомнить уже невозможно,
Но постараюсь ещё.
Скоро забуду уже
Добрые старые строки —
Как он стонал несчастливо,
Имя чертя на стволе.
Пусто сиротской душе.
Люди всегда одиноки.
Невыносимо тоскливо
Всем, кто живет на Земле.
Сколько читала о том,
Как он отчаянно рвётся.
Море он переплывает.
Стены штурмует в ночи.
Спит будто пёс под мостом.
Ест что найдёт, где придётся.
Вот как все это бывает,
Сколько стихов ни учи.
Женщина. Как тебе жить.
Как тебе длить свои силы.
Как же ты это выносишь,
Ссылку свою, забытьё.
Море сумей переплыть.
Розой взойти у могилы.
Там, где ты милости просишь —
Ты не получишь ее.
***
Без скидок на женское или мужское —
Скажи мне пожалуйста что–то такое,
Что вмиг обуздает мой голос внутри,
Который считает тебе — раз, два, три.
Без скидок, без бонусов, без реверансов.
Скажи, что оставлена парочка шансов.
Возможность — исчезни. Возможность—воскресни.
И я напишу ещё лучшие песни.
Без скидок на бедность—безденежье—сроки
Скажи, что запомнил предчувствий уроки.
Предвиденья зуммер. А суд — наотрез.
Ты вроде и умер. Но вижу — воскрес.
***
Кольцо теплеет и охладевает.
На самом деле так оно бывает:
То руку греет, то перчатку жжет.
То остывает, будто смерти ждёт.
Не ты же сам, веселый и могучий,
А только он, неуловимый случай.
Откуда и досталось, средь толпы.
И оказалось, в шаге от тропы.
А это важно — отойти немного,
Чуть в сторону, где не одна дорога,
А есть тропинка узкая в лесу.
Там и найтись старинному кольцу.
Оно тебя обнимет не нарочно.
Оно обхватит палец так–то прочно,
Что со слезами слюбишься, терпя,
С кольцом, которое нашло тебя.
***
Слава богу, ничто мне не нужно уже
На моем сегодняшнем этаже.
Может, пудра—помада, золотые духи.
Ничего. Стихи да стихи.
Слава богу. Ни мальчиков. Никого.
Я давно не вижу ни одного,
Кто зажег бы крохотный огонёк.
Я сама свечусь как пенёк.
Вот стоит, мерцает, кругом зима.
И в лесу кромешная наступает тьма.
Накатила все-таки, год спустя.
Он стоит и стоит, светя.
Слава богу, все-таки жизнь прошла.
А когда была — то была светла.
Снизу — жемчуг. И перламутр — верхи.
Ничего. Стихи да стихи.
***
Соскучилась немного, господа,
По голове своей, когда–то ясной.
Уж я туда пыталась, я сюда...
И там, и тут хотела быть причастной.
То Фальк отличный, круче, чем Ван-Гог.
То Дюрер над Москвой летает зримо.
Казалось бы, так каждый вроде мог,
А вот берёшься сам — и мимо, мимо.
Все ищешь притулиться хоть к кому.
Хоть и подмышкой старенького мага.
И вечером приходишь, как в тюрьму,
Домой к себе, где ни Париж, ни Прага,
Ничто из европейских городов,
И никого из тех, кто был бы богом.
И пёс в ногах лежит — любов, любов.
Так день и завершился эпилогом.
***
На дружка готова, на подружку.
И на то, что я себя убью.
На твою холодную подушку,
На детей, на женщину твою.
На ее кудряшки, пудры, платья,
Сумочку и туфельки ее.
На ее чрезмерные объятья,
На исчезновение твоё.
Растворяйся в облаке жемчужном.
Потеряйся в ласковом дыму.
Тот меня поймёт, кто стал ненужным,
Сам не понимая почему.
Кто сегодня плачет анонимно,
Но ещё придёт забрать должок
И шепнёт виновнику интимно —
А теперь иди сюда, дружок.
***
И вот опять строка колышется
На воздухе и на земле.
И музыка такая слышится,
Как будто бы на корабле,
На упомянутом Титанике,
Все—все уже стоят во льду
Да и последнюю литанию
Дочитывают на беду.
Так шёл кораблик неуверенный,
Зачерпывая сквозь края,
И берег уходил потерянный,
И там была душа моя.
Застыла строчка окаянная.
Окоченела, вмёрзла в лёд.
Но, может, там, за океанами
И продолжает свой полёт.
***
На воздухе и на земле —
Все тише музыка простая.
Такая темная, густая,
Как мёд последний на столе.
На воздухе и на земле—
Слова медового оттенка.
Слова медового патента.
Тень человечья на скале.
На воздухе и на земле —
Пока ещё довольно мёда
Для человеческого рода.
Поверьте старенькой пчеле.
***
Как будто бы на корабле,
Где мы с котами и собаками,
Беда случилась, и во мгле
Мы разговариваем знаками.И каждый плачет о своём,
Не видя общего количества.
А океан как водоём —
Не подаёт нам электричества.Плывем по звёздам, без огней,
Без маяков опознавательных.
Но счёт ведём ночей и дней
Своих надежд безосновательныхНа то, что век ещё пройдёт,
И переговоришь с соперником.
И народится Геродот,
А может Улугбек с КоперникомДоступно ль будет кораблю,
Идущему путями малыми,
Транслировать —люблюлюблю—
Неуловимыми сигналами...Коты с собаками лежат,
Им дела нет до общей пагубы,
И небесам принадлежат
Ночные лапы влажной палубы.
***
На воздухе Москвы, на ветерке,
На беззащитном, в сумерках, бульваре,
Мне снится кто–то в чёрном свитерке.
Да он меня забыл. Да нет, едва ли.
Да он оставил все. Он говорит:
Идём со мной, никто и не заметит.
И смотрит ясно, и огонь горит,
И жизнь творит, и в темноте мне светит
Таким пучком, сиянием, лучом
И шепотом — теперь бежим отсюда.
Вниз не гляди, твой город ни при чем.
Там все мертвы и не дождались чуда.
А ты жива. Дай руку наконец.
Такая боль в твоих словах надсадных.
И плавится в глазах его свинец.
Сверкающих, орлиных, беспощадных. ¶
