Тридцать лет спустя (заметки редактора)

Это  тезисные заметки редактора, предназначенные нашим авторам и читателям, о некоторых темах, которые мы намерены обсуждать в этом и  последующих номерах журнала. «Вестник Европы» традиционно, со времен своего создателя Н.М. Карамзина, обсуждает вопросы развития России в мировом контексте.

— В.Я.

1. Люди и время

В 1991 году, от которого мы ведем счет в этой заметке, население земли составляло 5,368 миллиардов людей. К концу нынешнего года оно должно перевалить за 8 миллиардов. За тридцать лет население Земли увеличилось на 2,632 миллиарда человек (20,39%). Это главный результат тридцатилетия.

Пресловутый «золотой миллиард» все больше отличается по своей жизни от оставшихся 7 млрд. человек, составляющих семь восьмых населения мира. Растет неравенство стран и людей. В самых бедных странах мира они отвечают высокой рождаемостью, и если жизнь становится невмоготу — особенно в ситуации войн и геноцида — массовой миграцией для спасения детей и жизни.

В глазах населения принимающих миграционные потоки стран этот ответ видится как своего рода «экспансия». Политики вводят в оборот понятие «демографическое оружие» — имея в виду арсенал возможностей регулировать и перенаправлять миграционные потоки. Великие империи рушились под натиском полчищ варваров (переселения народов), по климатическим и иным причинам, сдвинувшихся с мест своего обитания.

Таков контекст.

2. Универсальные ценности

Европейский мир в реальности мало что может этому противопоставить, не потеряв своей современной идентичности, не отказавшись от выстраданных ценностей гуманизма. 

Их на половине мира в ХХ веке заменили лозунги и ценности классовой борьбы, вполне людоедские по своей сути. Ценности, которые мы отстаиваем как «общечеловеческие», были провозглашены таковыми только после ужасающей бойни двух мировых войн.

После ужасов Второй мировой войны удалось разработать «Всеобщую декларацию прав человека», которая была принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г. Мировое сообщество впервые в истории сумело согласовать и синхронизировать свои базовые представления о ценностях и правах человека.

В преамбуле говорилось: «..принимая во внимание, что народы Объединенных Наций подтвердили в Уставе свою веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности и в равноправие мужчин и женщин, и решили содействовать социальному прогрессу и улучшению условий жизни при большей свободе; и... принимая во внимание, что всеобщее понимание характера этих прав и свобод имеет огромное значение для полного выполнения этого обязательства...

Генеральная Ассамблея провозглашает настоящую Всеобщую декларацию прав человека в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства с тем, чтобы каждый человек и каждый орган общества, постоянно имея в виду настоящую Декларацию, стремились путем просвещения и образования содействовать уважению этих прав и свобод и обеспечению, путем национальных и международных прогрессивных мероприятий, всеобщего и эффективного признания и осуществления их как среди народов государств-членов Организации, так и среди народов территорий, находящихся под их юрисдикцией».

Этот важнейший документ и сегодня остро актуален, по-прежнему в качестве задачи. Декларация стала первым глобальным определением прав, которыми обладают все люди. Этот документ — самый переводимый текст в мире.

В Советском Союзе «Декларация» почти до самого его конца была под запретом. СССР жил в другом времени,  как считали  идеолог системы,  более передовом, чем остальной мир , как уверяли идеологи системы.

Строители тоталитарных режимов всегда знают рецепты и лекарства для всего человечества. Для излечения от перенаселения и массовых миграций — это глухие стены, изоляционизм: если надо — война, геноцид. Современные армии готовятся воевать против других современных армий; у них все более быстрые ракеты, неуязвимые самолеты, подводные и надводные армады для осуществления «мировой проекции силы». Но у них нет средств, кроме полицейских и административных, против диффузного врага, распределенного как вирус и неуловимого.

3. Асинхронность времени

Советская перестройка, а затем кардинальный слом экономического и политического устройства выпали на очень сложное мировое время.

Но есть ли оно, «мировое время»?

Каждый раз мир встречает очередной новый год по григорианскому календарю; но он все еще живет и по китайскому, индийскому, иранскому, иудейскому... И летоисчисление ведется по-разному — от сотворения мира, основания Рима, рождения Будды, рождества Христова, от Хиджры (16 июля 622 года н.э.) пророка Мухаммеда из Мекки в Медину....

Единое «мировое время», как универсальное и всеобщее — это сильное упрощение, социальное время многомерно, взаимопроницаемо и не синхронно.

В этой асинхронности заложена конфликтная сложность. «Всему свое время», — говорим мы, не задумываясь о глубине этих слов. И у каждого человека свое время, в каждой семье, у старших и младших. И у разных народов и племен. Согласованием этой асинхронности заняты традиции и культуры; чем сложнее сообщество, тем сложнее согласования.

Каждой эпохе соответствуют свои формы и способы согласования, магические, мифологические, религиозные, идеологические, правовые. Изолированные сообщества как-то синхронизировали внутреннее время. 

После эпохи великих географических открытий, условно говоря около 1492 года, началась глобализация. Процесс синхронизации с тех пор становился все более сложным и конфликтным.

Со времен Петра Первого (а даже раньше, но противоречиво и непоследовательно) Россия стремилась выйти на европейское время. Она, торгуя и воюя, сопоставляла себя с соседями.

С 1 января 1700 года (по действовавшему тогда летоисчислению 7208 года) Петр Первый провел реформу, отказался от константинопольского летоисчисления, идущего от сотворения мира (не переменив, однако, годовой календарь на европейский).

Люди боялись круглых дат. С приходом 7000 года ждали «конца света».

Между прочим, 1992 год, год начала экономических реформ, у нас по старорусскому (константинопольскому) летоисчислению был бы юбилейный, «судьбоносный»: 7500 год от сотворения мира. С нынешнего сентября пошел 7530-й.

Не только в разных часовых поясах, но в разных временных протяженностях живут разные страны и сообщества. В этом таится драматическая сложность реализации универсальных «общечеловеческих правил».

Японцы были по-своему логичны, когда до середины Х1Х века не допускали к себе иностранцев, даже посольств. Дальше изоляция оказалась невозможной и очень уязвимой с военной точки зрения, которая тогда была определяющей. Московиты тоже были крайне недружелюбны к «немцам»-иноземцам, боясь необратимого чуждого влияния «латинян». Толмачи-переводчики всегда были под подозрением. и часто оказывались в застенке и на дыбе.

4. Возвращение архаики

Егор Гайдар считал (о чем не раз написал), что Россия отстала от Европы на два поколения. Он имел в виду ВВП на душу населения и другие индексы.

С индексами проще, чем с асинхронностью времен: они выстраиваются в таблицу, в график, сразу видно, кто впереди, кто безнадежный аутсайдер, «несостоявшееся государство». Устанавливая индексы, мы вносим в них свои критерии и свои ценности.  Но трудно соизмерять, если признать, что другие, сосуществуют в одном географическом, пространственном мире и разных временных мирах.

Поколение — это двадцать-двадцать пять лет; два поколения — 40-50 лет.

Девяностые ушли в России на выживание и приспособление к новым правилам жизни. «Нулевые»- на то, что люди назвали «начали жить»; когда вопросы выживания для многих (не для всех) перестали быть самыми насущными и появились другие потребности и способы их удовлетворения. Этому способствовала всеобщая и взрывная революция информации и коммуникации.

Но при быстром и широчайшем бытовом обновлении и насыщении, в начале ХХ1 века снова бурно пошла в рост архаика. Она как часть культуры, конечно, существовала всегда, но в пору осуществляемого железной рукой модернистского проекта строительства «нового мира» архаика была под спудом. Это у нас, но ведь она оживилась повсеместно? Возможно, у других она ожила по сходной причине: слишком сильного ускорения времени (вызванного изменением технологий и образа жизни миллиардов людей), недостаточного для адаптации культуры и психологии людей.

Архаика, похоже, свойственна странам «догоняющего», форсированного развития, перешедшим на чужой временной регистр, когда они поняли, что догонять не получается, что лидеры безнадежно уходят вперед. Когда новаторы сходят с дистанции, в лидеры выходят архаисты. Архаика возвращается, когда динамика экономического роста   тормозится, и позитивные новые ожидания меняются старым разочарованием.

Долгое время (название книги Е. Гайдара,¹ кстати!) подспудно сосуществуют и конфликтуют старое и новое. Так было в России, где слом «старой веры» на века расколол общество; так происходит и сейчас, когда рухнули скрижали социалистического завета и патерналистские установки общества.

Я пишу эти строки, когда произошла очередная катастрофа европейского проекта в Афганистане. После десяти лет советской колонизации пришлось бросить на произвол судьбы всех своих подросших воспитанников, друзей и соратников. Потом была гражданская война и правление талибов (члены запрещенной в России организации) с их зверствами. 20 лет назад мир ужаснулся (и запомнил) демонстративно глумливому уничтожению  древних гигантских статуй Будды в Бамианском ущелье.

После взрыва нью-йоркских башен-близнецов наступило время не только американо-европейского военного  ответа террористам, но и западного цивилизаторского проекта. Еще через двадцать лет и он закончился бегством и катастрофой.

Вот и возникает опять вопрос — насколько возможна и эффективна внешняя «прогрессорская» деятельность для влияния на внутренние изменения в тех или иных частях мира. Это и к нашему влиянию относится, и к влиянию других на нас, что, как встарь, очень беспокоит архаистов, хотя Россия по темпоральности ближе к Европе, чем им хотелось бы. Общество цепляется за архаику, когда выйти из нее некуда.

5. Партии интересов и иерархические структуры

Между тем, опросы (в то время люди гораздо охотнее, чем теперь, в них участвовали) показывали неожиданно высокий уровень понимания необходимости реформ и неприятия возврата тоталитаризма.

«Тридцать лет спустя», как сказал бы Александр Дюма, тоталитаризм не устранен. Он, напротив, мутировал и в новой цифровой оболочке разбросал свои щупальцы по всему миру с большей или меньшей степенью успеха. Он сохранился в других формах и не спешит сдавать позиции. Стало ясно, что манипулирование обществом под видом демократического волеизъявления — не отдельные эксцессы, а элементы политических технологий, призванных стабильно удерживать власть в загребущих руках «сильных мира сего». К сильным относятся, как и встарь, «партии интересов», не только олигархи, но гораздо шире — «партии интересов», «иерархические структуры» организованных групповых интересов. Тридцать лет назад мы написали об этом с Е. Гайдаром в статье «Нулевой цикл»², идеи которой он расширил в книге «Экономические реформы  и иерархические структуры»³, вышедшей в 1990г. Я тоже тогда развивал тему в «Новом мире» в большой статье «Партии интересов»⁴.

Сегодня эти партии стали гораздо влиятельнее и сильнее, чем в условиях советского эксперимента. Власть и собственность, насилие и манипуляция общественным мнением плюс «большие данные» – от распознавания лиц до геолокации, медицинских показателей и лайков в соцсетях. 

Такого общественного устройства, основанного на могуществе власти, обретшей всезнающее «волшебное зеркало», еще никогда не было на земле, и противостоять его отвердению пока неизвестно как. Множатся примеры нетерпимости, насилия, ксенофобии. Повсюду, кто с сожалением, кто со злорадством пишут о конце эпохи либерализма.

Однако забывают упомянуть, что же грядет ему на смену. На смену либерализму — философии свободы — может идти только философия и практика несвободы.

Свобода — это самореализация личности в поисках достоинства. Достоинство — это про свободу.

64% россиян так или иначе ощущают себя свободным людьми, 35% – не ощущают. Доля респондентов, которые чувствуют себя свободными людьми, несколько снизилась за последние несколько лет: с 69% в 2014 году. Доля тех, кто ощущает себя несвободным, растёт с 2014 года: с 22% до 35% в мае 2021 года, в том числе за счет сокращения доли респондентов, затруднившихся с ответом.

С 2017 года ТОП-5 наиболее важных для россиян прав в целом не меняется: в основном, это социальные права. Лишь в 2017 году на 3 месте оказалось право на честный суд⁵.

Источник несвободы — конформизм, природная, естественная адаптация к условиям существования. Все эти различия были, есть и будут существовать одновременно. Свободных и независимых мыслью людей всегда меньше, чем зависимых. Но для развития общества плохо, если воспроизводство свободных и мыслящих самостоятельных людей сокращается.

ХХХ

Европейцы ли мы? В начале 90-х этот вопрос казался риторическим – конечно, да!

По недавнему опросу Левада-центра 29% россиян считают Россию европейской страной, 64% – неевропейской. Ещё в 2019 году эти показатели составляли 37% и 55% соответственно. В целом с 2008 число тех, кто верит, что Россия – европейская страна, сократилось почти на половину: с 52% до 29%. Число тех, кто считает иначе, выросло примерно в той же пропорции: с 36% до 64%. При этом точка зрения, что Россия – европейская страна, наиболее популярна среди старших групп россиян: в возрастной группе 55 лет и старше так считают 33%. Обратная точка зрения, напротив, свойственна молодым группам: 71% для респондентов в возрасте 18-24 лет, 69% для группы 25-39 лет.

Доля россиян, считающих себя европейцами, тоже сокращается, хоть и не так стремительно. В 2008 году 35% в той или иной степени считали себя европейцами, к 2019 году эта доля сократилась до 32%, а в начале 2021 года составила уже 27%. Одновременно с этим, росло число тех, кто так или иначе не считает себя европейцем: 52% в 2008 году, 63% в 2019 и 70% в 2021 году. При этом почти треть (31%) опрошенных в возрасте 55 лет и старше считают себя европейцами, тогда как для групп 18-24 и 25-39 лет этот показатель составляет по 23%. Россия стремительно перестает быть европейской страной в глазах собственного населения⁶.

6. Росссийские реформы и контекст

Новая эпоха началась с ключевого в мировой истории 1989 года, когда рухнули стены, разбежался социалистический лагерь, и по всей Восточной Европе прошли «бархатные» (и не очень) революции, а в Советском Союзе пошел уже неостановимый распад.

Тем временем по миру катилась технологическая революция; в том же 1989 году возникла Всемирная сеть World Web, информационный сектор становился влиятельнейшим, наряду с банковским, в мировой экономике. Окрепли выросшие из стартапов глобальные IT корпорации, на фоне переноса высокотехнологичного производства в Китай и Юго-Восточную Азию. Стремительно возникали новые, основанные на этих технологиях, банковские инструменты. Неслучайно первый мировой банковский кризис 21 века возник из-за «пузыря» в IT секторе.

Августовский путч 1991 года, ГКЧП, был отчаянной попыткой поправить положение архаичной программой, сводящейся к невыполнимым мобилизационным мерам. Но распадающаяся страна не поднялась на поддержку мятежа.

Б.Н. Ельцин, после долгих колебаний, пригласил команду Гайдара к экономическому управлению недо-государства РСФСР. Напомним, что еще громадой высился СССР, в Кремле еще сидел Президент СССР М.С. Горбачев и пытался сохранить контроль над ситуацией. Гайдар прекрасно понимал, что правительство его будет недолгим. Название «камикадзе» было вполне точным, хотя отдельные персонажи, в него входившие, оказались долгожителями в российской политике. Ветераны гайдаровского правительства с гордостью говорят, «несмотря на известные политические издержки, рыночная экономика в России построена». И с грустью добавляют, понизив голос, что издержки оказались слишком уж высоки.

Думаю, что причины провала демократической альтернативы развития России, системные и неустранимые до сих пор, связаны с социальной (и социокультурной) структурой общества, жившего в расходящихся временах (одни — с вектором ожидания, направленным к модернизации, в будущее, другие — с направленным в архаику, прошлое). Страна с укладом, мало поменявшимся за три десятилетия, оказалась в мировом контексте, поменявшимся кардинально.

«Коллективный запад», стремящийся консолидироваться в случае чрезвычайной опасности, не понял тогда (да и вряд ли мог бы операционально отреагировать), что следует долго и терпеливо помогать России, с огромным трудом выходящей из тоталитаризма, а не надменно праздновать свою победу в Холодной войне. Были, конечно, люди, видевшие опасность и предупреждавшие о ней, но победила текущая политическая прагматика (она всегда побеждает, в конечном счете).

Пока СССР слабел, совсем рядом, на восточных границах, окреп и поднялся древний и новый гегемон, не приемлющий принципов либерализма, основанных на индивидуальной свободе. Проиграла тогда не только Россия, проиграла цивилизация. Возможно, и Китай был бы несколько другим, если бы России удалось историческое возвращение в европейский мир.

А в результате, сейчас человечество не дальше от самоуничтожения, чем тридцать лет назад. 

Х Х Х

21 августа. В праздничный день надо о хорошем.

Хорошего было много. Советский Союз как-то даже не рухнул, а растаял, как лед, как снег. И мы оказались в совершенно непривычной, растаявшей стране. И что же?

Страна, как народ, очень многому научилась – с нуля и быстро. Научилась жить в новых условиях, создавать рынок, торговать, а значит, налаживать новые связи, возникали все более сложные логистические цепи и сети, появились незнакомые товары и потребности в них, от памперсов до «ягуаров» (очень были в моде «ягуары» в ранние девяностые).    

Мы стали гораздо трезвее и прагматичнее; мы уже знаем цену демагогии и популизму, бессовестным пирамидам; на мякине уже не проведешь (так мы думаем), не купишь, как в первые годы демократических выборов, когда кого только не было в наших депутатах.  Не то что теперь, «кого только» там точно нет.

Возник интернет и скоро охватил всю страну, сотовая связь стала всеобщей и доступной (в СССР на это ушли бы десятилетия). Мы недооцениваем, как многому научились — какие приобрели новые компетенции — строить, создавать газеты и телеканалы, театры и издательства; сайты и социальные сети. Наши фильмы, созданные свободными людьми на частные деньги, стали получать призы на мировых фестивалях. Возникли и выросли новые бизнесы, инициативы, НКО, развился международный туризм, россияне поехали по всему миру и учились с ним общаться. Очень важно уметь разговаривать с миром.

Мы учились новому (теряя при этом, увы, наработанные знания и компетенции, целые отрасли науки и технологии, вместе с поколением ученых инженеров и мастеров.)

Им было тогда тридцать-сорок, тем, кто выстоял в августе 91-го у Белого дома, кто начинал строить новую жизнь. Теперь они уже люди пенсионного возраста или предпенсионного ,что означает, что эпоха сменилась..

Х Х Х

В общем, какая-то (к сожалению, не слишком большая, но зато повсеместно встречаемая) часть населения страны, живущая в начавшемся будущем, зажила как свободные люди. Инициативные, живые, смелые люди стали определять будущее страны. Государства всюду стало меньше, и кое в чем это проявлялось негативно, бандитские войны и все такое... Но государство окрепло и перемололо бандитов.

И тут оживился тот, как он назывался в старое время, «пустой человек», доселе бывший не при деле — неумелый, с руками, что «не оттуда растут», но болтливый, безынициативный, но по-собачьи преданный вышестоящему. Попросту говоря, паразиты, которые всегда тяготеют к сооружению, называющемся государством. И не зря Маяковский назвал свою пьесу эпохи НЭПа «Клоп».

Август 1991 г., Москва. Фото: Александр Тягны-Рядно

Х Х Х

Общество, занятое собой и своим обустройством, упустило этот момент, не сумело собраться (это и вправду трудно), организоваться. Я не хочу вызвать на себя обвинения в возбуждении ненависти «к неопределенной группе лиц», называемой мною паразитами, т.е. тех, кто не создает материальные духовные, логистические ценности, кто не строит и не учит, не защищает и не лечит, не кормит и не поит. Тех, кто ограничивает инициативу и ставит заслоны, запруды и заводи, удобные для ловли карасиков в мутной воде. Клопы, комары, гнус, мошенники и воры.

«Государство лжёт на всех языках о добре и зле: и что оно говорит, оно лжёт — и что есть у него, оно украло. Всё в нём поддельно: крадеными зубами кусает оно, зубастое. Поддельна даже утроба его...Рождается слишком много людей: для лишних изобретено государство! Смотрите, как оно их привлекает к себе, это многое множество! Как оно их душит, жуёт и пережёвывает!» (Ф. Ницше «Так говорил Заратустра»).

История последних десятилетий, описанная в этих терминах, о том, как паразиты консолидировались (им всегда легче консолидироваться, поскольку у кровососущих одна цель — насыщение) и облепили тело народа, общества, как бы от имени государства — печальная история. А государство разумный народ уважает, резонно полагая, что никак невозможно без государства. И терпит.

Они строго иерархизированы и абсолютно лишены человеческой морали, попросту говоря совести. Это их отличает от нас. Потому что человеку с совестью неудобно быть паразитом. Наплодив бессовестные ограничения и фильтры, они превратили избирательную систему в фикцию и решили, что надежно обеспечили гарантированное большинство в законодательных органах. На наших глазах и при нашем попустительском   соучастии создали вполне правовое, но бесправное государство, в котором множество творческих, неравнодушных, болеющих за страну людей не имеет представительства и реально гарантированных и равных прав.

Такое государство, описанное политологами⁷, опутав общество все более плотной сетью запретов и ограничений, является по сути дела оккупационным. Оно рекрутирует в свои ряды тех, кто не может или не хочет заниматься ничем содержательным и полезным, но хочет безбедно жить, имея привилегии.

Отсутствие реальных функций, превращение институтов в мнимые институты делает их паразитарными. Мнимый парламентаризм, мнимая состязательность в суде, мнимая многопартийность — все это части институционального паразитизма, системы воспроизводства господства.

Любое активная самостоятельная общественная активность, попытки общественного контроля и особенно публичная   рефлексия, высказывание мнения и суждения рассматриваются как угроза существованию государства.

Нашествие паразитов может поразить и очень могучее дерево, и даже целый лес дерев. Но тридцать лет не прошли даром, страна жива; и это очень оптимистическая новость. Паразиты могут существовать только на живом теле страны.

Х Х Х

21 августа. 30 лет как провалился путч.  Я пришел домой от Белого дома, где мы провели всю ночь, рано утром, часов в семь, и завалился спать. Разбудил меня звонок Тимура Аркадиевича Гайдара. Он сказал, что гекачеписты сбежали.

— Как сбежали? — не поверил я.

— Все полетели к Горбачеву на покаяние. Это победа!

Он был в курсе, звонил от Егора Яковлева из «Московских новостей». Мы победили! Накануне вечером мы шли к Белому дому, понимая, что может быть и кровь. Мы не собирались погибать в ту ночь, но знали, что может случиться всякое.  И тот день был самый счастливый день нашей жизни, когда мы с Таней и Катей в могучей людской реке на пол-Москвы текли и текли от Белого дома к Лубянке. В те ночи у Белого дома нас было гораздо меньше, чем теперь – но это счастливое  многолюдие было прекрасно. ¶

Примечания

1. Гайдар Е. Т. Долгое время. Россия в мире : очерки экономической истории. — М.: Дело, 2005.
2. Гайдар Е., Ярошенко В. Нулевой цикл. Коммунист. № 8, 1988г.
3. Е.Т. Гайдар. «Экономические реформы и иерархические структуры.» Собр. Соч. т.2. Дело» М., 2012.
4. В.Ярошенко. Партии Интересов. «Новый мир», №3, 1990.
5. https://www.levada.ru/2021/06/04/prava-i-svobody/ (Решением Минюста РФ от 5 сентября 2016 года Центр включён в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции «иностранного агента»)
6. https://www.levada.ru/2021/03/18/rossiya-i-evropa-2/
7. «В паразитическом государстве элита эксплуатирует ресурс — например, меха, как это было в средневековой России, или нефть, как в современной России, — почти без участия населения. Возникает два класса или сословия граждан — небольшая элита, которая добывает, защищает и торгует ценным ресурсом, и все прочие, чье существование зависит от перераспределенной ренты с этой торговли»; Александр Эткинд. Внутренняя колонизация. Критическая теория паразитического государства.  «Вестник Европы», том 46. 2026г.; Фонд Егора Гайдара. Пятая лекция цикла «Мировой класс» 30 марта 2016.