Темы: Литература
10.10.2014
Фото: Михаил Розанов
13 января
Год начался как-то... зловеще. Еще только 13 января занялось, а уже too much. У меня приступ пессимизма. Список разочарований, писать не хочется.
КОНЕЦ СВЕТА
Половину губит жадность,
половину — ненависть,
выход из проекта sanctus
погрузил в неведомость
мир, где я теперь летаю
в электронных пёрышках,
всё Творец отдал Китаю,
но последний колышек,
в плоть истории не вбитый —
нужно место сильное —
держит факелом Египет,
может, лучше в Сирию?
Из России плоть уходит,
и ее презрительно
бьют, коль встанет на проходе.
Все мы только зрители.
Чувства яркие трепещут —
перья заэкранные,
тут — кувшин с водой, подсвечник,
вещи вроде странные.
В них чувствительности нету,
мебель обездвижена,
глаз стремится к Интернету
из замерзше-выжженной.
26 января
Запад и Россия. Разные организмы — изначально. И у всех периодами — голова вылезет, хвост увязнет. Или общая деградация структуры, или прекрасная эпоха, или свет в конце тоннеля. Если в России (СССР) законы таковы, что отъезд за границу — это предательство Родины, нормальные магазины — только для иностранцев и приближенных к власти, обмен валюты — преступление, бизнес — преступление, выражение несогласия — уголовная статья, о чем тогда говорить? Сейчас — модель Франко (своим — всё, остальным закон), работающая в местном организме так: захотим — разрешим всё, захотим — уничтожим любого. Тюрьма народов, страна дураков, рабов и господ, банка с пауками периодически взрывается гейзерами, артезианскими скважинами, и все обнимаются, братаются, умнеют, блистают талантами, но и бандитская вольница обеих половин как бы почившего государства (вчерашние официальные палачи и воры в законе) не дремлет и легко подчиняет себе расслабившихся: выучка там почище, чем у всех остальных. Европа же (страны, в которых бываю регулярно, во всяком случае) и США находятся сейчас не в лучшей форме — относительно своей структуры, разумеется, а не здешней. Так мне кажется.
Татьяна Щербина. Москва. 2008. Фото: Александр Тягны-Рядно
31 января
РУССКИЙ ЯЗЫК NOW
Языком — родным — еле ворочаю,
будто сцепляю состав чем-то доисторическим,
да и сами вагоны тяжелые очень —
несовременное качество. И количество:
шкаф дубовый, крепость вместо текучей плазмы,
в затерянном мире блеянье
динозавра. Слово стало как шприц — одноразовым,
но все — бывшие в употреблении.
Мобильные телефоны, пластические операции.
Мобильными и пластичными, как гаджеты,
look at mee — такие слова вот кажутся,
не вагоны скрипящие — летучие суперджеты.
Летучая рыба мечет икру для суши,
воздух соткан из сот, потому и пропали пчелы,
сотовым GSM связаны души.
Слово разоблачи — и оно неприлично голо.
Восковые фигуры, новый музей — мы сами,
втиснутые в загоны, что на путях, — в законы.
Жизнь — где wi-fi, будь там даже одни татами,
слова бессмысленны, когда абонент вне зоны.
январь 2013
9 февраля
Такое ощущение, что в России кто-то сгонял в прошлое и раздавил там бабочку (подсмотрено в фейсбуке).
10 февраля:
тут все говорят, что умер Пушкин, а я скажу, что родился Пастернак, в ту же секунду. «Мы поименно вспомним всех, кто поднял руку» — вспоминать их надо как одно «собирательное» лицо, которое, увы, снова с нами. Вот что сказал Сергей Смирнов (который Брестская крепость): «Все поэтическое творчество Б. Пастернака лежало вне настоящих традиций русской поэзии, которая всегда горячо откликалась на все события в жизни своего народа. <...> Премия ему была присуждена, и вслед затем в адрес Нобелевского комитета, как мы знаем из иностранных источников, была послана Пастернаком следующая телеграмма: «Бесконечно признателен. Тронут. Удивлен. Сконфужен. Пастернак». (Шум в зале, движение. Возглас: Позор!)
После этого этот человек, который всегда был внутренним эмигрантом, окончательно разоблачил себя как врага своего народа и литературы. Этот акт поставил окончательно точку политического и морального падения Пастернака. Этот акт завершил круто его предательские действия».
21 февраля
* * *
Кино в 3D, а зритель плоский.
Доступен мир, но он не ноский.
Власть получающий Нарцисс
уже не ангел, а нацист.
Россия жмет, как будто ботик
сел после прачечной, и бортик
перекрывает кровоток,
не бот — асфальтовый каток.
Звезда пленительного счастья,
что на обломках самовластья —
не греет больше, а бомбит:
она же — каменный болид!
Приемы есть и против лома,
как там? — «огни аэродрома,
надежда, выучиться ждать»,
но не снисходит благодать.
Катком в 2D расплющен, в фото,
сиюминутным дышишь, квота
ars longa выбрана, и труд
с терпением не перетрут.
21 февраля
Что-то странное творится в последнее время вокруг Владимира Набокова. В «Литгазете» статья о том, что он плохой писатель и вообще пустышка (это я только что почерпнула в группе «Критика», куда меня записали, — тут же и выписалась, увидев. Так-то я этот подмётный листок не читаю), которой восхищались либералы, а «теперь» все стало на свои места — он просто эмигрант, и всё. Видимо, считается, что либерализм в России уже изведен вместе с его носителями. Вчера Юра Буйда написал в фейсбуке, что «Набоков занял нетвердое место в литературе», «язык его манерный, жеманный, выморочный». И вот уже второй акт антинабоковского вандализма в Питере (дам ссылку в комменте). Все по отдельности — вроде бы «частный случай», а вместе — картина дня. Вспомнила, как лежала в больнице в 1988 году, попросила принести мне Набокова для утешения, в палате было восемь простых советских женщин, игравших в карты и страшно удивившихся, что я не только не присоединяюсь, но даже не знаю их игры — в бор-козла. Они спросили меня, что я читаю. Ответила, но они тоже не знали, что за фрукт Набоков. Попросили почитать. Одна стала читать вслух, а остальные семь дико ржали: «это же бред, ни хрена непонятно, видать, ширяется парень!» Но тогда эта картина дня, казалось, отживала.
24 февраля
Сегодня ездила в больницу №79, где в кардиореанимации лежит отец, его отвезла туда «скорая». Сперва позвонила в справочную, мне сказали: «Состояние средней тяжести». — «А диагноз?» — спросила я. — «Таких данных нам не дают. Больница закрыта на карантин, посещение невозможно». — «А как же что-то узнать?» — добиваюсь я. — «Приезжайте с 16 до 19 часов, по внутреннему телефону соединим с врачом». Приезжаю. Соединяют. Врач отвечает: «По телефону диагноз говорить не буду. Зайти — нет, нельзя». — «Может, что-то нужно? Я бы передала». — «По телефону мы ничего не обсуждаем». — «Ну хоть что-нибудь скажите, как его самочувствие?» — «Гемодинамика стабильная». — «Что такое гемодинамика?» — «Давление. Вот когда переведут общую палату, тогда и будете спрашивать». — «А когда это будет?» — «Не знаю». Разговор окончен. Завтра я могу позвонить в справочную и узнать новую краткую сводку. Такое впечатление, что не больница, а тюрьма: по какой статье — не ваше дело, свидания запрещены, без права переписки.
25 февраля
Принят закон о запрете курения. Вспомнила анекдот советских времен: «– Скажите, а вы могли бы ради партии бросить курить?» — Ну, если ради партии...» — «–А от алкоголя отказаться?» — «Если партия прикажет...» — «И от женщин?» — «Раз партии так нужно...» — «— А жизнь бы отдали за партию?» — «Легко! На что мне такая жизнь!»
28 февраля
Перепост: «Это тот самый, который не «ну, ужас», а «ужас-ужас-ужас». Обращение «прописке нет» между тем подписали всего 20 тысяч. Уже началось, на детях, хотя принято пока только в первом чтении.
«Звонил сын из школы. Сказал, что всем роздали анкеты. В анкетах всего два вопроса: 1) Ваша прописка (регистрация). 2) Место жительства. Пока не заполнят, из класса не выпускают. Видно, управляющим компаниям и полицейским дверь не все открывают. Пошли другим путем!»
5 марта
Тут все про Сталина (60 лет со дня смерти), и мне есть чем поделиться. Десять лет назад, когда прошло 50 лет, вышла к дате моя статья в журнале «Новое время». Поскольку его архив ликвидирован, ставлю просто текст из компьютера. Подозреваю, что его последняя часть, про Буша и Хусейна, была секвестирована — ну и шутки дурацкие, тот контекст уже забылся, и вообще не до шуток уже, но пусть будет...
да, тут вот еще что: 5 марта 1966 года умерла и Ахматова...
Заметки к 50-летию смерти Сталина
Руководитель — не убийца по совокупности причин: он умеет договариваться с бестолковыми партнерами, терпеть и воспитывать разгильдяев подчиненных, рулить и разруливать энтропию. Может, у него от природы ангельское терпение и изобретательный ум, может, он этому выучился, считая своим призванием, может, на самом деле ему тяжело, и он старается из последних сил, только потому, что свято верит в заповедь: «не убий». Или боится уголовного кодекса.
Если бы ничего этого не было, кровь лилась бы рекой. Руководить государством в самом деле может каждый, и кухарка тоже, тут я полностью согласна со зловещим классиком. Вопрос — в цене: сколько жизней придется отнять, скольким людям выпадет под таким руководством жить в нищете и бесправии. Самому же руководителю, действующему по принципу «бритвы Окама»: так, как проще всего — можно даже позавидовать. Чем больше он будет притеснять своих подданных, тем горячее они станут его любить. Как обожали Гитлера и Сталина, как боготворят иракцы Хусейна, а иранцы по сей день — покойного аятоллу Хомейни...
И т.д.
5 марта
Посмотрела спектакль Владимира Мирзоева «Толстой — Столыпин. Частная переписка» в Театр.doc. Прекрасно всё: пьеса, актеры, прóклятые вопросы, замкнутый круг, русский дух, кастинг, постановка, разве что сидеть неудобно, как в теплушке, но это к театру, а не к режиссеру. В общем, бежать-смотреть.
Лев Николаевич прав, что земля божья, нельзя ее продавать, долой собственность (на этих словах Толстой даже подарил мне сто рублей), и Петр Аркадьевич прав, что только собственность делает человека свободным, а страну процветающей, свою землю будешь возделывать, а чужую — нет. Мы-то знаем, чем эти идеи — противоположные, но обе прекрасные — оборачиваются в России. А между тем в Пензенской губернии адвокат хочет защитить сельскую красавицу, зарубившую топором свекра. «Расскажи правду», — допытывается он, будучи уверен, что она на себя наговаривает. Та упирается: «Я убила, заслуживаю казни». Тогда адвокат пишет письма Столыпину и Толстому, чтоб те ему помогли и вступились за невиновную. Когда она, наконец, рассказывает о совершенном ею убийстве подробно, адвокат разочарован. В спектакле еще много всего — поздравляю, Володя, получила большое удовольствие.
6 марта
Вот какой поворот: не «Россия для русских», а «русский язык — для граждан РФ». Dina Rubina, Дина, дорогая, Вы сделали правильный выбор, а тем, у кого выбора нет, — только провести лексическую границу между Россией и РФ, как оно было и при
РСФСР.
7 марта
Сегодня ночью закончила «Благоволительниц» Дж. Литтелла. Гигантский кирпич, но читать обязательно. История нацистской эпопеи, рассказанная эсэсовцем. Правда, это тяжелый фон для переваривания новейших веяний в РФ — муки экстраполяции. Одно осталось для меня непонятным: тошнотворные эротические вкрапления (и целая отдельная глава, ее можно смело пропустить). Причем встречаю это уже не в первой современной книге — например, «Каменный мост» Терехова, тоже историческое полотно с рвотным сексом.
11 марта
Каждый год 11 марта езжу на Новодевичье, сегодня ровно 20 лет со дня маминой смерти. На кладбище — метровые сугробы, тишина, вдруг прерываемая хором голосов: сюда автобусами возят туристов. Они глазеют по сторонам, спрашивают, как пройти, из-за этого кажется, что некрополь — тоже город, заграничный такой.
13 марта
Как ни странно, ни разу не была в театре Фоменко. Наконец произошло. «Война и мир. Начало романа». И вот что мне это напомнило из времен моей юности, когда я ходила в театр почти каждый день. Малый театр. Добротный, но неудержимо клонит в сон, и каждый эпизод хочется сократить раз в десять.
Чудесная актриса Галина Тюнина станет, например, Гоголевой (которую я успела застать на сцене, ей было лет девяносто уже). Театр самый заслуженный, там во внутреннем музейчике выставлены призы, полученные театром: практически все, какие у нас существуют, Фоменко получил. А я, видимо, не изменилась: как любила тогда Эфроса и Любимова, так теперь с наслаждением хожу в Театр.doc и на спектакли сына Эфроса — Крымова, еще «Берег утопии» Стоппарда в РАМТе был сильным впечатлением, а тут не срослось.
14 марта
Увидела коммент: «Давно православные так единодушно не радовались». Вся моя лента — про папу. Как бы «Третий Рим», третий мир, завидует первому. Теперь связь с королем Франции Франциском I: «Франциск совершил неслыханный переход в Италию через Аргентинское ущелье: артиллерийские орудия были перенесены на руках; взрывались скалы, прокладывалась дорога среди утесов и пропастей». Аргентинское! Франциск Первый — это эпоха Возрождения во Франции, но и абсолютизм, с единственным критерием: «нам так угодно». Четыре войны, повышение налогов вдвое, но и создание промышленности, строительство потрясающих замков. Рабле — тоже тогдашний. За 32 года своего правления Франциск был поначалу королем-рыцарем, а потом приказал истребить всех еретиков, и их сжигали на кострах. Его эмблемой была саламандра.
Теперь о нашем «Третьем Риме». Возвращаемся сегодня домой, на Поварской Саша говорит: тут будет стоять двойной памятник — деду Михалкову с дедом Хасаном.
17 марта
Прощеное воскресенье. В России понятнее «не забудем — не простим». Вот мой давний стих о непрощении:
* * *
Я простить не могу, мне никак не простит
от обид почерневшая карма,
у мужчин превратится в инфаркт, простатит,
в зависание дыма и пара,
а у женщин — в погашенный силой вулкан,
слышно, дышит подпольное пламя,
не рождаясь из мук, будто там великан —
просто это копилось годами.
Все мужское внутри — самомненье, контроль,
за домашние тапки — полцарства.
Я все сыплю на раны дорожную соль
неопрятного государства.
Становлюсь андрогином, что вроде как брак,
без развода, без взятий с поличным.
Сексуальная жизнь, как узнали мы, — мрак,
СПИД, аборт и чуть что, так импичмент.
Ступишь шаг — и война, или взрыв или путч,
это бес, он же ген, он же вирус,
размножаем деленьем и зверски живуч,
чахнет, лишь натыкаясь на милость.
1999
24 марта 2013
Смерть Березовского, конечно, оглушительна. Я не была с ним знакома (и не хотела знакомиться), так что для меня он — один из главных героев эпохи шекспировских страстей, от которой остались одни розенкранцы с гильденстернами. Они ходят по кладбищу, которое еще вчера было полем битвы, как дозорные, бдят, чтоб ничто не шелохнулось. Символическая точка — это когда сходятся разные, далекие друг от друга вещи. Но это не точка, конечно, а бесконечно сужающееся горлышко, за которым — неизвестное, тревожное пространство, откуда вылетают брызги цунами, пена, ураганные ветры.
И вот тут — Влад Монро, связавшийся с Полонием и Офелией, а некогда — с дочерью Березовского, и бежит из пожара в ее квартире, тонет в бассейне. Один из адвокатов Абрамовича, француз Мецнер, неожиданно топится — кончает с собой. Березовский умирает в ванне(?)
Точно так, в ванне (инфаркт) в Лондоне нашли тело одного нашего близкого приятеля, купившего там квартиру, но жившего в Москве, ему не было и пятидесяти. В Лондоне странной смертью (44 года, инфаркт) недавно умер миллиардер Перепеличный, свидетель по делу Магнитского, в другого стреляли. Моя лондонская приятельница, литературовед, прожившая в Англии почти всю жизнь, продает картины, поскольку ей нечем заплатить за обогрев квартиры, пришел счет на 800 фунтов (там нет центрального отопления). Писали, Березовский продал картину Энди Уорхола, чтоб заплатить долги.
Лондон, вода, море Кипра, всё тонет в сугробах, «человек внезапно смертен». И Полоний — как до конца не раскрываемая карта в детективе. Почему-то раскрытие ее всё оттягивается.
(Не уверена, что это уместно, тем более что текст длинен, но все же поставлю следующей записью свое короткое переложение «Гамлета», где главный герой — он самый.)
© Текст: Татьяна Щербина