Пилотный регион. Калининград

Положение хуже губернаторского

Н.Н. Цуканов — пятый губернатор Калининградской области за двадцать лет. Добром поминают здесь первого губернатора, профессора и доктора экономических наук Юрия Семеновича Маточкина. Потом были разные люди. Трудный регион, анклав, российский остров, вклиненный в Европу, со множеством специфических сложных проблем, решаемых не здесь.

И в Федеральном Балтийском университете полемика возникла сразу, на официальном пленарном заседании, что, согласитесь, бывает не часто.

Губернатор Николай Николаевич Цуканов сказал, что Калининградская область конкурирует не с другими регионами страны, а с соседними странами. Однако конкурентные преимущества тают из-за таможенных и административных барьеров и границ. «Критиковать существующую систему можно долго, — сказал Н. Цуканов, — но нужно предлагать альтернативы. Нам нужны новые идеи, они войдут в Комплексную программу социально-экономического развития Калининградской области, которая, мы надеемся, станет Государственной программой».

Еще один крупный чиновник, Станислав Сергеевич Воскресенский (заместитель полномочного представителя Президента РФ в Северо-Западном федеральном округе), сказал, что уникальное положение Калининграда создает и проблемы и дополнительные возможности, особенно после вступления России в ВТО. Необходимо усиление конкурентоспособности, а для обсуждения перспектив области нужно привлекать все интеллектуальные силы… Он отметил, что поисками перспектив области занимаются Институт Гайдара и В.А. Мау, один из руководителей разработки социально-экономической стратегии страны. Он высказал убеждение, что «чем больше привлекается интеллектуального ресурса, тем лучше для развития региона».

Владимир Александрович Мау выступал и полемично, и дипломатично. Он напомнил, что Гайдар видел и сильные, и слабые места региона, его возможности и риски, указывал, как можно проводить разные типы экономической политики. Область была полем экспериментов, мы проверяли и реализовывали здесь свои наработки. За истекшие годы через эксклав прошла череда губернаторов с очень разными политическими и экономическими воззрениями, но все они продолжали сотрудничать с Институтом Гайдаром.

В.А. Мау напомнил, что у АНХиГС здесь два филиала, и ученые «плотно работают» с регионом. Упомянув о разработанной по заданию руководства страны «Стратегии-2020», он сказал: «Стратегия — это прежде всего процесс дискуссии, процесс обсуждения альтернатив и рисков. Это дает шанс экспертам быть практическими консультантами. Когда премьер В.В. Путин поручал нам работу над Стратегией, мы договорились, что предложим ряд разумных альтернатив».

Эксперт, по мнению В.А. Мау, не должен настаивать на реализации своего замысла — это один из уроков девяностых. Гайдар говорил: «дело эксперта — честно сказать, чтó он думает, понимая, что решения принимают политики, исходя из другого ракурса, из своего опыта, интуиции, на основе собственных представлений… Но это не снимает ответственности экспертов, они должны говорить правду, а не угадывать настроение начальства… Хорошее время для экономистов, плохое — для остальных».

В.А. Мау поделился соображениями о тенденциях развития страны и о тех рисках, что стоят перед нею. Он заявил (довольно полемичным тоном), что Россия ныне находится в беспрецедентно хорошем экономическом положении. В таком хорошем положении она не была с 1960-х годов — по сбалансированности показателей, по темпам роста, по бюджетной политике, даже по динамике капитала. У нас огромный отток капитала, сказал Мау, но и приток тоже (хотя баланс отрицательный). Однако у нас позитивные тренды, и даже Всемирный банк признаёт улучшение нашей конкурентоспособности по десяти позициям. Это, конечно, не повод для чрезмерного оптимизма, но можно сказать, что мы движемся в правильном направлении. (Даже если темпы роста снижаются — по европейским меркам они высоки, выше Германии, хотя и ниже Китая.)

Однако уровень недовольства в стране растет (тут В. Мау сменил регистр): экономика, бизнес — всё на стадии ожидания. Мы должны понимать, что нынешний кризис — это не эпизодический спад, а системная трансформация мировой экономики, которая началась четыре года назад и будет продолжаться еще долго. «Есть две группы проблем, — отметил В. Мау, — одна из них связана с глобальной ситуацией, другая — с внутренней. Как мировой кризис 1930-х годов в корне изменил ситуацию в мире, так 1970-е годы вывели нас на новую модель мира. Уверен, что и нынешний кризис завершится новой моделью…

Главный структурный вызов, — подчеркнул В. Мау, — это вызов социального государства. Самый тяжелый кризис разразился там, где созданы развитые системы социальной защиты. Где социальное государство больше, там кризис глубже и острее. Об этом первым писал Гайдар в своих проницательных работах. В государствах со стареющим населением и неблагоприятной демографией просто не может сохраниться старая пенсионная система; в эпоху массового удлинения сроков жизни не может сохраниться старая система здравоохранения. Раньше здоровые платили за больных, молодые за старых, а неученые — за учащихся. Это проблемы не только России, а всего развитого мира, с которыми пришлось столкнуться и нам, получившим в наследство скорее декларативную, нежели реально работающую, но очень притягательную для людей социальную систему. Как сделать хорошую систему здравоохранения, если лечатся все? Как преобразовать систему образования, если учатся все и всю жизнь?

Пенсионная система во всем мире трещит по швам. Первыми странами, которые ввели пенсионное обеспечение, были Германия, Великобритания. Но тогда продолжительность жизни была 45–50 лет, а до пенсионного возраста доживали не многие 70.

Ныне же пенсионный возраст превысил среднюю продолжительность жизни — и система затрещала. Речь идет о кардинальной смене модели: при каких параметрах она устойчиво балансируется? Люди, по 20 и долее лет живущие на пенсии и привыкшие быть активными потребителями товаров и услуг, требуют другого отношения, другого обеспечения, другого уровня доходов. Молодые вообще не надеются на государство и не верят, что оно сможет достойно оплачивать их труд и сберегать их средства для пенсионного обеспечения в их старости. Надежда на семью, на аренду недвижимости, на накопления — это уже совсем иная модель, для гораздо более состоятельного населения. И для устойчивой экономики, где долговременные вложения не лишены смысла.

Образование как отрасль экономики тоже ставит перед нами трудные вопросы. Мировой тренд — на пути индивидуализации образования. Не решив глубокие структурные проблемы, мы из кризиса не выйдем. Вопрос вопросов: как переформатировать эти сектора?»

Зал затих, а В. Мау продолжал грузить: «Весь мир столкнулся с демографическим вызовом, массовой миграцией. Современный экономический рост начинался при росте численности населения. Но, похоже, он остановился. Если это так, это все меняет, в том числе и идеологию неуклонного экономического роста.

Вызовы, с которыми сталкивается Россия и весь мир, — беспрецедентны. Мы не знаем решений этих задач, их лишь предстоит понять и решить. Никогда раньше банки не проводили такую денежную политику, как теперь, никогда не было такой перекачки денег в американскую и европейскую, мировую экономику… Не было такого: денежное предложение увеличивается, а инфляция падает. Много нового, непонятного. Это непонятное время, оно интересное для экономиста, но плохое для отдельного человека.

Ситуация, которой не понимают экономисты — такое было и раньше… Одновременно растут инфляция и безработица — такого прежде не отмечали. И непредсказуемость глобальной ситуации растет.

Для России важно развитие энергетики. Как сложится энергетическая картина мира — как она сложится через 10–15 лет? Энергетическая сверхдержава — или что-то другое? Но выбор-то надо делать сейчас, ибо в пору общей неопределенности, риски возрастают…

Существует и ловушка конкурентоспособности. Все последние годы доходы населения росли — при ухудшении качества социальных институтов. Россия — страна с относительно дорогим трудом и плохими институтами. Однако капитал еще идет туда, где дешевый труд и плохие институты, или наоборот…

Есть и макроэкономические проблемы — можем ли мы попасть в ловушку дефляции, стагнации, снижения цен при низком росте? Мы подавляем инфляцию, но если взорвется денежная политика стран, производящих валюты, что будет с Россией? Это очень опасная ситуация, грозящая большими бедами и конфликтами. Сейчас нужна взвешенная, тонкая и долгосрочная политика. ЦБ балансирует, чтобы не столкнуть экономику в ловушку стагнации. Или проблема демографического баланса. Изменить стране стало проще и дешевле, нежели изменить страну. Проще переехать туда, где комфортнее жить».

Еще один большой риск — настроения элит. Говорят, что все не уедут. Но ловушка в том, что проблема смена места не есть результат плохого уровня жизни. Напротив, неудовлетворенность, критичность обостряется с ростом благосостояния. Если благосостояние будет расти без улучшения институтов, возникнет серьезная проблема. В. Мау заявил, что лично он скептически относится к обучению лучших студентов за рубежом; если элита учится за рубежом и лечится тоже за рубежом, это значит, что в стране улучшения не будет… Он считает, что скорее нашу систему образования следует оценивать по количеству иностранных студентов; почему к нам не едут учиться, если у нас такие хорошие вузы?

К нам приезжают низкоквалифицированные, а уезжают высококвалифицированные; приезжают те, кто живет хуже, чем большинство в России, а уезжают те, кто живет прекрасно.

Региональное развитие тоже сопровождает ряд проблем. У субъектов федерации много обязательств, и отказаться от них нельзя. Но нужно искать новую налоговую модель, позволяющую регионам генерировать доходы, особенно муниципалитетов, они должны быть состоятельными и способными решать проблемы граждан не путем конкурса просьб у Москвы.

Вопрос С. Воскресенского к В. Мау был не без двойного дна: а что бы вы сделали по-другому в экономической политике начала девяностых? (Многие поняли подоплеку вопроса так: вы всё советуете, вот уже двадцать лет, глядите — до чего страну довели!)

В.А. Мау каяться не стал. Напомнил, что Гайдар отвечал по-разному, однажды сказал, что назначил бы Чубайса на МВД, а не на Госкомимущество.

«Я не вижу, — продолжал В.А. Мау, — что можно было бы сделать лучше, только вижу, что можно было сделать хуже; как можно было не успеть вывезти ядерное оружие, чтобы не получить полномасштабную войну… Политические риски были огромные… Я не понимаю, как нам удалось избежать гиперинфляции, когда 12 центробанков эмитировали рубли. Мы выходили из CCCР без армии, без границ, налоговой системы и многого другого. И я удивлен, что все получилось так хорошо…

С.С. Воскресенский (как бы и в шутку): Он отказывается признавать ошибки!

В.Г. Драганов (некогда таможенный главный начальник, потом депутат, а ныне старший вице-президент «Автотора»), сказал: «Была допущена большая ошибка: введение института спецэкспортеров. Сначала приходили люди с идеями, потом с деньгами. Все деньги, в том числе, грязные делали на спецэкспортерстве (т.е. из страны вывозилось всё), за что можно было получить доллары. — Ред.) Сегодняшние политики, получившие большой опыт в бизнесе продвигают политику, будем надеяться, что правильно.

Спорить с ним никто не стал.

Индексы отсталости

Яков Моисеевич Уринсон, заместитель председателя правления РосНАНО, член правления Фонда Гайдара, сделал доклад «Экономические реформы в России двадцать лет спустя».

Кажется, его выступление не понравилось высокопоставленному чиновнику.

Я.М. Уринсон начал без обиняков:

«За внешним благополучием кроются огромные проблемы. Во-первых, это структурные проблемы. Наши богатства превратились из преимущества в тормоз экономического развития. Экспорт на 75 процентов состоит из нефти и газа, все наше благополучие критически (!) зависит от цены углеводородов на мировом рынке. На октябрь 2012 года ни дополнительных мощностей, ни трудовых ресурсов просто нет. Без значительных частных инвестиций и структурных изменений рост невозможен. Но предпринимательская активность низкая.

Приток инвестиций падает; было 80 млрд будет 65 млрд. Причиной тому высокие институциональные барьеры, недобросовестная конкуренция, административные препоны, коррупция, суды… Россия обладает весомыми преимуществами. Но при этом занимает 71-е место в мире по индексу человеческого потенциала. На 65-м — по продолжительности жизни. Желающих эмигрировать уже 21 процент, а молодых — 39 процентов. 29 процентов людей с высшим образованием хотели бы уехать. За последние десять лет из страны уехали 1 млн 200 тысяч человек. В основном это образованные и очень квалифицированные люди. После революции 1917 года в эмиграцию отправились всего 400 тысяч русских.

Наряду с трудовыми ресурсами Россия теряет и капитал. Отток превысит 80 миллиардов долларов.

Нам предстоит пройти развилки истории, через которые уже проходили в конце 1980-х годов: Горбачев пошел по пути демократизации, Ельцин продолжил, Путин же построил бюрократическую вертикаль. Перед нами опять развилка; на мой взгляд, этот путь ведет в тупик. Постепенные реформы могут быть заблокированы чиновниками. Нужна решительная модернизация в следующем порядке: политика, институты, экономика. Пока мы топчемся на месте, в мире создается новый технологический уклад. Надо научиться видеть наши проблемы в мировом контексте».

На взгляд Я. Уринсона, причины кризиса — отставание технологий от спроса на ресурсы. Вспомнить хотя бы доклад Римского клуба «Пределы роста» (1972 год).

Новые технологии развивались недостаточно. Возникли деривативы и другие финансовые инструменты. Работает принцип Коперника: «Худшие деньги вытесняют из употребления лучшие».

Приоритеты сегодня — добыча сланцевого газа, возобновляемые источники энергии, новые агротехнологии. Определяющий принцип роста — через энергосбережение.

С.С. Воскресенский не согласился с Я.М. Уринсоном, внес поправку: приток 48 млрд долларов, мы входим в семерку ведущих стран. Индексы же составляют только по Москве, поэтому такое низкое место; если бы рейтинг составляли в регионах, Россия занимала бы более высокое место. По паритету покупательной способности у нас шестая экономика в мире.

«Город номер один по количеству долларовых миллиардеров — это Москва. Миграция населения — для меня самая страшная статистика. Люди голосуют ногами», — подчеркнул С. Воскресенский.

Я. Уринсон не разделил мнения оппонента, сказав, что сравнительные низкие показатели мировых индексов неприемлемы для такой страны, как Россия.

Новость: Создается Автоград

Валерий Драганов («Автотор», Калининград) сказал, что прослужил на государство сорок лет, чувствует соблазн ввязаться в спор экономистов, но не станет, хотя у него есть собственные оценки. Он вспомнил Егора Гайдара как человека, имя и дела которого переживут века, несмотря на весь хор лжи и клеветы, которые до сих пор обрушивают на него. «Пока терпение, благоразумие, гуманность и другие человеческие качества не найдут в нашем социуме достойного места, вряд ли мы сможем судить об экономике», — сказал В. Драганов. Также он сообщил залу сенсационную новость: только что подписано соглашение о создании в Калининградской области крупного промышленного кластера (cluster). В ближайшие годы там будет построен 21 завод: 5 — автомобильных и 16 заводов компонентной базы. Будет возведен новый, современный 50-тысячный город. Будет создан крупнейший учебный международный центр и полнокровный инжиниринговый центр. «Создаем ваше будущее», — сказал он, обращаясь к студентам. Студенты аплодировали.

Инвестор не клюет. Почему?

Стафано Влахович (председатель Ассоциации иностранных инвесторов области) обратился к мировому фону. «Больше половины молодых испанцев не могут найти работу. В Китае спрос на рабочую силу упал на 50 проц., его поддерживают искусственно. Кризис жестче, чем мы думаем. Такого не было даже после Второй мировой. Но Россия — 112-я из 180 стран по привлекательности инвестиций.

Кипр — крупнейший российский инвестор. Но все понимают, что большинство инвестиций Кипра — это российские инвестиции. Россия не особенно привлекательна для инвестора; это не те объемы, которые принесут ощутимые изменения. Главная причина — в административном давлении... Легко или нелегко получить здесь разрешение на строительство? Россия на 164-м месте на планете. Может быть, поэтому в России всего 91 международный отель высокого класса, а в каком-нибудь Дублине — 84.

Жить в России обременительно настолько, что люди ничего не строят. Разве что в Москве, где деньги гребут лопатой. Хотите привлечь инвестора? Но он же должен где-то ночевать, потом ужинать, передвигаться и т.д. Спросите инвестора, где он жил в Москве? Если в «Метрополе», скорее всего, будет «да». Если же в «Космосе» — скорее всего, нет. У вас стремятся все регламентировать. Я, к сожалению, не вижу даже начала процесса изменений. Не вижу понимания того, что этот процесс необходим.

Н.В. Власенко (некогда крупный предприниматель, а теперь член Совета Федерации) сказал, что жители Калининградской области требуют европейского качества уровня жизни и управления, ведь людям есть с чем сравнивать. Упрекнул: «У Российского правительства нет никакого представления о развитии региона». (Губернатор Н. Цуканов недовольно поморщился, он явно не был согласен с этим утверждением). Власенко зачем-то вспомнил Гонконг (одна страна — две системы). Мы не любим аналогии. Но подобные проблемы в мире уже решили. Предложил: взять какую-нибудь старую стратегию развития и приклеить обложку новую и демонстрировать всем. По его мнению, область замерла в ожидании окончания льгот в 2016 году; бизнес не идет в регион; все ждут. Никто не проверял, не смотрел и не анализировал, тенденции развития области.

«В основном, — считает Н.Власенко, — здесь оперируют резиденты свободной экономической зоны “чемоданного типа”, всегда готовые сняться с якоря. Мы должны найти свою специализацию, чем нам заниматься, иначе через несколько лет у нас будет безработица. Какова миссия области? Стратегической идеи для области мы пока не нашли. Понятно, что это самая западная часть России, — но какая? Мы были главными загрязнителями вод Балтийского моря. Мы строим очистные сооружения в Советске, Балтийске, Светлом, Мамонове, заканчиваем в Калининграде… Надеемся, что перестанем наконец портить жизнь нашим соседям, они нам в этом помогают.

Здесь надеются, что проблемы каким-то образом обратятся в преимущества. Преференции у области постепенно отбирают, регионы- конкуренты обходят ее. Мы хотели бы ориентироваться на европейские страны, но для этого надо выйти в лидеры внутри России. Даже в сфере туризма жесткая конкуренция. В Польшу приезжает миллион жителей из России, хотя они могли бы приезжать в Калининградскую область».

В.А. Мау сказал, что продвижение он видит в понимании специфики области.

В конце 90-х ведущей была тема: Москва должна компенсировать отдаленность от центра… Потом говорили о форпосте России на западных рубежах, чуть что — обещали здесь развернуть ракеты. В. Мау в 2000 году выпустил книжку «Непотопляемый авианосец или сборочный цех Европы?». Потом была в моде концепция «Мост». Но с годами выяснилось, что интеграция в Европу — это политически трудная и не очень определенная тема, к тому же решаемая не здесь. Как понять, где ростки сепаратизма, а где правильные шаги к будущему общему пространству? К тому же европейские соседи часто отнюдь не приветствуют шаги им навстречу.

Губернатор Н. Цуканов обиженно сказал, что область часто забывают, даже олимпийскую эстафету мимо нас хотели пронести…

Здесь зреет представление о том, что область могла бы стать экспериментальной площадкой отношений с ЕС, именно в практическом, правовом, организационном и даже бюрократическом плане. Именно здесь можно перейти к конкретным шагам, как планировалось, прежде чем трудную тему трансграничных перемещений положили на лед. Правильный диагноз помогает лечить, напомнил Н. Цуканов, но ошибочный диагноз ведет к потере здоровья…Но главное здесь слово- Добрососедство.

«Круглый стол»

Модератор «круглого стола» С.В. Приходько рассказал о многолетнем сотрудничестве Института Гайдара и Калининградской области.

Алексей Игнатьев (Агентство регионального развития) напомнил, что в регионе запущен пилотный проект, здесь обрабатывается новая модель отношений с Европой. Поэтому все оттенки этих отношений тут же сказываются на области. В этом году удалось добиться изменения регламента ЕС по приграничному передвижению граждан РФ, постоянно проживающих здесь. Калининградские эксперты видят свою задачу в том, чтобы сформулировать и предложить Москве и Брюсселю удобную и перспективную модель общения с балтийскими странами и ЕС.

Балтийский макрорегион —европейский лидер инноваций

Наталия Владимировна Смородинская, руководитель Центра полюсов роста и особых экономических зон Института экономики РАН) сделала обзор Балтийского макрорегиона.

Макрорегион, в который включают 11 стран, развивается по скандинавской экономической модели, экономически он достаточно устойчив, он почти на уровне Северной Америки, а его экономическое состояние значительно лучше, чем в Южной Европе. Конечно, кризис коснулся и его; регион страдает от утраты мирового спроса. Но по внутреннему спросу он выделяется среди всех развитых стран, сохраняя высокие позиции глобальной конкурентоспособности. 11 территорий на фоне мировых рейтингов занимают хорошие позиции. Швеция на первом месте в мире, при том что Россия — на 66-м месте. Эти страны не меняют своего высокого социального ориентира; скандинавская модель опережает время, они уже давно придерживаются принципов, к которым другие только еще примериваются. При высокой социальной нагрузке — финансовая макростабильность, стремление не расширять бюджетные расходы.

Остальной мир при этом пока стимулирует рост на основе предложений «дешевых денег». Но здесь считают, что самые главные институциональные факторы вырастают на микроуровне. Конкурентоспособность определяется характеристиками качества деловой среды, условиями для формирования инновационной экономики. Особые конкурентные преимущества дают трансотраслевые кластеры. Именно здесь создаются условия для сетевой кооперации и образования инновационных кластеров. Не случайно страны региона — мировые инновационные лидеры. Кластеры — это образ всей инновационной экономики в целом, так называемая тройная спираль (государство-бизнес-университеты). Швеция одной из первых довела модель «тройной спирали» до государственной инновационной политики.

Важен статус макрорегиона как целостного проекта, а не административного образования. Реализуется стратегия ЕС, по которой как Балтийский регион развивается за счет кластеризации, без дополнительных бюджетных вложений и бюрократических институтов. Балтийский регион признан модельным для остальной Европы — для Дунайского, Черноморского, Средиземноморского регионов. В этой стратегии 80 проектов, путем «тройных спиралей» в ней участвуют все страны региона (кроме России). Россия не участвует. Кластер Эресуне между Данией и Швецией — один из самых инновационных в мире. Модельность и привлекательность Балтийского региона — в переходе к экономике знаний через кооперацию кластерных инициатив. Возникает впечатляющая «Сеть сетей«. Предполагается отработать такую матрицу и распространить по всей Европе. Меняется сама модель европейской интеграции, координация и кооперация не только экономических курсов, но и интеллектуальных и инновационных ресурсов.

В то же время у нас в России не сложились полноценные двойные спирали; никаких обратных связей нет. Между бизнесом и наукой отношений практически нет. Но всё вязнет в недрах государственной бюрократической машины. При этом все контакты проходят через государство, ведомства, однако иерархия препятствует любой дивертификации экономики. Если не зародится соответствующая институциональная среда, не будет новых отраслей и островов инноваций.

Глобализация — это не только вызов или шанс. Кластер — это команда, доверие, это взаимодействие; вы перестаете быть на периферии, как только включаетесь в кластер. Европейский Союз с 2007 года проводит новую региональную политику, способствующую тому, чтобы все разбились «по клубам», объединились вокруг проектов и создавали инновации. Возникает понимание, что развиваться можно не линейно, рывками. В Балтийском макрорегионе можно подключиться к трансбалтийским сетевым проектам, создаются совершенно новые группы связанных отраслей.

Требуется политическая воля!

Григорий Томчин возразил, что ничего этого у нас не будет. Перепрыгнуть невозможно.

«Я не вижу никаких особенностей. Какая модель? Нам нужна политическая воля, а не разработка. Что моделировать? Что проектировать? Пока мы не можем решить основных страновых проблем. Простые проблемы нужно решать. Приватизация — это ведь прежде всего структурная перестройка.

Проекты и объединяющие трансграничные идеи — например по воде. Консенсусные формы взаимодействия, местные инициативы могут очень много сделать. Но без политической воли в современном мире очень мало что можно сделать. Нельзя просто гнуть свою линию. Экономическая зона — которая не работает; программа переселенцев — которая не реализуется. Очевидно, что шанс — интегрироваться в трансграничное сотрудничество. Продираться к нему, несмотря на все препоны. Перестать рассматривать соседей как главных политических противников России. Они таковыми не являются, хотя бы по малости своей. И Балтия и Польша — с ними можно сотрудничать, но без центрального решения вектор переломить трудно… Их надо рассматривать как союзников, а не как противников.

М.Ю. Плёхин, второй модератор, не согласился с утверждением, что программа переселения в область мертва. На начало года в область приехало 13 тыс. человек, и это 40% всех приехавших в РФ. Сальдо смертности и рождаемости у нас отрицательное, без миграции области не выжить.

Г. Федоров (проректор по науке ФБУ имени И.Канта): «Существует приграничное сотрудничество между муниципальными объединениями. Существует еврорегион «Балтика», созданный в 1998 году (Швеция, Дания Литва, Латвия, Польша, и Калининград). Отношение к нему разное, но главная его задача — снятие исторических предубеждений, предрассудков, на местном уровне они гораздо быстрее преодолеваются. На уровне муниципальной власти, университетов, школ, малого бизнеса развиваются самые разные контакты. Есть исполнительный орган, секретариаты, созданы рабочие группы, подгруппы… Была разработана и согласована стратегия и программа развития еврорегиона «Балтика». Изменения происходят; приграничное движение стало очень интенсивным.

Калининградская область сегодня — это формирующийся специфический «коридор развития». Развитие (медленнее, чем хотелось бы), но все-таки между РФ (в целом) и ЕС происходит. Создан единый российско-европейский трансграничный рынок.

Уже сейчас наш рынок насыщен и количественно и качественно. Говорят, что цены здесь выше, чем в России, а доходы ниже. Я не верю в эти оценки: в регион идет приток населения, этого бы не было, если бы он был депрессивным. Из региона отток населения за рубеж мизерный — 700 человек в год.

Если сравнивать цены, надо принять во внимание, что у нас качественные товары, прежде всего продовольствие из Польши, Литвы. Доходы населения оценить трудно, но они повыше средних по стране. Здесь очень развит малый бизнес с его серыми доходами; 7 тысяч человек работают по загранпаспортам. Нам необходимо усиливать свои связи, переходить к международной кооперации, вырываться на рынок ЕС.

Определенного уровня жизни мы достигли, но большего. Проблем много. В целом же модель «пилотного региона» прекрасно работает; она успешно экспортирована на всю Россию. Объективные требования развития — это проблемы всей страны, даже мира, а не только нашего региона. Другое дело, что здесь по преимуществу происходит “отверточная сборка”, производится всего 8-10 процентов добавочной стоимости — это очень низкий уровень из-за слабой локализации, отсутствия современного производства комплектующих».

Андрей Романов (бизнесмен): «Калининград не согласен с тезисом, что импортозамещение — это хорошо. Мы можем привести примеры целых отраслей, которые были закрыты по причине лоббирования российских конкурентов. Ни одному инвестору не даны гарантии, и все работают на свой страх и риск. Никакого тесного сотрудничества с соседями у нас нет и не будет, потому что идет жесточайшая борьба за рынки и за технологии. Нам технологии никто нигде не отдает. И не продает. Якобы современные производства, которые у нас открываются, это позавчерашний день. Мы привлекли немецких партнеров на 49 проц. капитала. Мы вышли на среднеевропейские показатели по производительности и себестоимости. Мы смотрим спокойно на вхождение в ВТО, но за это надо платить. Технику мы покупаем через своих партнеров. На европейские рынки мы никак не можем выйти и в ближайшие годы не выйдем. Несколько лет назад мы начали аттестацию Калининградской области на выход нашей мясной продукции на рынки в Евросоюзе. Пока успеха нет. Товары с большой добавленной стоимостью ЕС на свои рынки не допускает. Мы очень хотим быть ориентированы на экспорт, но все переговоры с ЕС — это компетенция федерации.

Да, нас там никто не ждет; расходы, связанные с продвижением на эти рынки, колоссальные. Но без этой перспективы не будет развития. Для меня как для владельца бизнеса непонятно, как будет развиваться наш бизнес после 2016-го и даже после 2013 года. Последствия вхождения России в ВТО мы тоже просчитать пока не можем».

Н. Смородинская:

«Новая ситуация принципиально иная, тем лучше; нужна сложная комбинаторика. Нужны неожиданные решения. Нужно формировать новые отрасли, трансотрасли.

Объединение в кластерном проекте подразумевает кооперацию и конкуренцию одновременно. Нужно искать иные отрасли, рынки и подходы. Здесь уповают на строительство автозаводов, но все это прошлое. Экологические проекты, возобновляемая энергия, водные ресурсы, новые технологии... Альтернатива проста: либо закачивание средств в убыточную социальную среду, либо поддержка роста. Совместить эти задачи невозможно; но у нас принято решение в поддержку “социалки” без модернизациии.

Как найти проект, который позволит модернизировать и социальную сферу, и вести модернизацию? Вот пример: проект по водным ресурсам. Трансграничные реки Неман и Преголя. Скандинавы предлагают свои новые технологии, апробированные в Польше и Литве. Но Калининград выпадает: наш Водный кодекс не ориентирован на трансграничное сотрудничество. Но скандинавы крайне заинтересованы в том, чтобы подключить Калининград к проекту, более того — без нас их проект не будет эффективным. Когда предлагают деньги, это хорошо, но технологии, менеджмент — другое, это новые виды деятельности между социальной и производственной.

Г.Томчин сказал, что Прибалтика нам нужна, только если Россия будет открытой к Западу страной, а если закрытая, она всего лишь форпост, караульня, и значит всегда будет бедна...

Бедный бегемот

Д.А. Чемакин (министр промышленности калининградской области): «Чтобы понять, эффективны ли на-
ши действия, надо рассматривать длительный период.

Экономическую зону развивали с непроявленными и несформулированными целями. На огромной территории субъекта ввести особый режим, идея была обречена либо на постоянный контроль, либо на неудачу. Идея работала на внутренний рынок и на Восточную Европу. В 1996 году это было реализовано в виде закона; зону назвали особой, потому что свободной назвать е было нельзя. Главные беды — отсутствие инфраструктуры развития и сверхадминистрированность.

С 1999 по 2005 год ВВП вырос за 42 процента; регион начал производить автомобили, пылесосы, телевизоры, он развивался темпами, сравнимыми с окружением, задача была выполнена. Создавались свои технологии, которых не было в стране. Сюда пришли мировые бренды, принесли технологии… Получился опытный регион соединения рынка и технологий. Вырос товарооборот порта и железных дорог. Появилось паромное сообщение — под экономику. Мы живем с соседями примерно в одних темпах.

В России просто не было таких технологий. Современной автомобильной промышленности не было; отсюда вышла отрасль. Мы ждали вступления в ВТО с 2006 года. Логика роста региона была основана на проектах развития. Владельцы бизнесов выбрали путь роста, а не развития. 10 лет остались без целеполагания. Регион нещадно начали эксплуатировать — но без расширения технологий. Автор вскочил в последний вагон. Мы получили хорошую компетенцию на логике соединения, когда есть потребность в импорте, но нет технологии и экспорта. Автомобили, мебель. В 2006 году начали собирать плазменные телевизоры. Импорт высокотехнологического оборудования необходим, потребность есть. Надо создавать высокотехнологичные импортозамещения; всегда будет высшая компетенция, которую надо вносить в глубь страны. Есть потребность Запада на прямой импорт. Есть у России потребность поставлять на экспорт. Предлагали нам быть пионерами, входить в новые виды деятельности, но издержки на это калининградцам никто не компенсирует. Это не дает ресурса развития: быть все время пионерами утомительно и разорительно. Да и невозможно на такой малой территории. Что мы можем делать лучше других? Мы первопроходцы, рискуем, пробуем, ошибаемся, наконец, у нас все получается, потом опыт тиражируется, и конкуренты нас обходят. Нам надо искать новую компетенцию, безработица, кризис. Чем это закончилось вы знаете. Площадью Победы и лозунгами о Балтийской республике.

Большой московский финансовый босс как-то посещал калининградский зоопарк, остановился возле бегемотов и вдруг спросил:

– Почему большой — такой большой, а маленький — такой маленький?

Местные люди не знали, что на это ответить, потом кто-то нашелся:

– Большой — на федеральном бюджете, а маленький — на местном.

Босс долго смеялся.

Потом карликовый бегемот умер. Надо, чтобы наш регион не повторил его судьбы».

P.S. 1

26 ноября 2012 г. Сайт правительства Калининградской области:

Президент России Владимир Путин поручил рассмотреть возможность о придании комплексной программе социально-экономического развития Калининградской области статуса государственной. Это предложение обсуждалось на встрече главы государства с губернатором региона Николаем Цукановым, который назвал документ «программой модернизации» региона и напомнил, что он разрабатывался по поручению Владимира Путина. «Для нас это очень важно, так как даст возможность вывести экономику на совершенно другой уровень. Без этого статуса Калининградская область практически развиваться не сможет», — подчеркнул губернатор. Владимир Путин поддержал инициативу Николая Цуканова. (Стенограмма встречи на сайте Президента России http://news.kremlin.ru/news/16931

P.S. 2

После войны немецкое население было изгнано из бывшей Восточной Пруссии, разделенной между Польшей и СССР (а в 1991 году — и между Литвой и Россией). Это были годы невидимых послевоенных трагедий. Сюда приезжали переселенцы из истерзанной, сожженной Белоруссии, Смоленщины, Брянщины, Псковщины, Украины. Здесь живет уже четвертое поколение тех мигрантов.

Но странное дело: нам рассказывали, что этот край, его природа, климат, близость моря, границы как-то незаметно, но мощно, как излучение, меняет людей, преобразует их характеры, мироощущение, отношение к жизни. Приезжающие немцы отмечают много общего в менталитете прошлого и пришлого населения. Такие же спокойные, уравновешенные, законопослушные люди, скорее консервативные, нежели склонные к новизне. Не авантюристичные, но очень практичные, жизнестойкие, работящие. Похожие на когда-то живших здесь до них прусаков. Словом, европейцы. Русские европейцы.

Отчет В. Ярошенко

© Фото: Виктор Ярошенко