Трудная перестройка итальянской политической системы

Всех, кто в последнее время так или иначе сталкивался с современной реальностью Италии, невольно поражает ее резкое отличие от картины, наблюдавшейся 30–50 лет назад. В середине ХХ века население этой страны было одним из самых политизированных в развитом мире, периодически Италию сотрясали мощные массовые выступления. В послевоенные годы в Италии сложилась широкая поддержка казавшегося перспективным общественного проекта, олицетворяемого коммунистической партией. Правда, эта поддержка характеризовала находившееся на авансцене весьма значимое, но меньшинство населения. Италия была самой «левой» среди развитых стран, с внушительной по своей мощи и авторитету коммунистической партией, широко распространенными симпатиями к Советскому Союзу. Компартии противостояла центристская христианско-демократическая партия. Борьба противоположных идентичностей была укоренена в итальянской истории (традиции Мадзини и Гарибальди не помешали в свое время Италии стать первой страной фашизма).

Воздействие исторического крушения социалистической системы на Италию стало глубоким и болезненным. Вместе с тем почти совпавшая по времени операция «Чистые руки» — вскрытие коррупционного нарыва, долгое время назревавшего в системе власти правящей Христианско-демократической партии, разрушила эту партию.

Краху старой партийной системы способствовали и другие ее пороки. Нередко партийная верхушка подменяла собой государство: политические решения, распределение бюджетных средств во многих случаях определялись верхушечным сговором партийных лидеров, а наличествовавшие в этой верхушке группы и кланы делили между собой посты в высшем звене партийной бюрократии и среди менеджеров государственных предприятий. Такая «партократия» не имела ничего общего с общественной ролью партий как организаторов народной воли и все больше отдаляла их от живой общественности. 

Политический механизм слаб

Современное итальянское общество — общество, разочарованное в политике и в политиках. Крайне низок авторитет парламента, чему способствуют такие заложенные еще в институциях Первой республики особенности, как дублирование функций двух его палат (Палаты депутатов и Сената), загруженность их мелкими вопросами и установлениями, и в результате всего этого — медлительность в принятии окончательных решений по важным вопросам, нередко срывавшая одобрение этих решений из-за истечения сроков легислатуры. Ввиду этого правительству нередко приходилось прибегать к изданию декретов, становившихся законами после их одобрения парламентом. Предпринимавшиеся попытки добиться принятия новой конституции, в которой были бы исправлены структурные слабости политических институтов, а также более совершенной избирательной системы, многократно срывались из-за отсутствия способности к деловому компромиссу у ведущих политических сил страны.

Медлительность и низкая дееспособность присущи не только парламенту, но и судебной системе. Что же касается государственной администрации, то бюрократизм, коррумпированность, переплетение чиновничества с миром мафиозности и криминалитета являются притчей во языцех.

В настоящее время для итальянского населения характерны отсутствие активного интереса к политическим и властным конфигурациям, порой прямое отвращение к политике и политикам. Нынешняя итальянская партийная система внешне не имеет ничего общего с партийной системой 25-летней давности, хотя многие ее недостатки сохранились, а ряд преимуществ утрачен. Собственно левые силы сведены к положению маргинализованных радикальных групп, а политическую авансцену в течение ряда последних лет занимали правые и правоцентристские группировки. Лидирующее в прошлом положение левых сильно подорвано и в сфере культуры. На смену несовершенной (из-за фактического отсутствия ротации), но чрезвычайно ярко выраженной двухпартийности пришла система попеременного прихода к власти двух коалиций — правоцентристской и левоцентристской, при нарастании популистских тенденций.

Видимость устойчивости политической системе какое-то время придавал успех популистского лидера С.Берлускони, крупного предпринимателя из нуворишей. Лидер, непосредственно обращавшийся к массам, не стесняясь прибегать к разного рода вульгаризмам, размашисто раздававший обещания, выполнявшиеся лишь частично (всегда находилось что-то, что мешало: экономическая ситуация, оппозиция, ЕС), как бы заполнял собою брешь между обществом и государством. Берлускони опирался на влияние СМИ (прежде всего как владелец трех сетей телевидения), и завоевал своего рода культурную гегемонию среди мелкой буржуазии и широких народных масс, которую утратили левоцентристы.

Но авторитет Берлускони, подмоченный сексуальными и финансовыми скандалами, в конце концов сильно пострадал ввиду его неспособности справиться с последствиями экономического кризиса. Падение авторитета Берлускони в стране вызвало кризис и раскол созданной им партии, резко отличавшейся от обычных партий. Это была партия недвусмысленно «лидерская», без каких бы то ни было выборных руководителей, без внутренних дискуссий и официальной идеологии.

Однако серьезные слабости присущи и Демократической партии, возникшей на месте коммунистической. Пройдя через ряд промежуточных этапов, каждый из которых сопровождался переименованием, все отчетливее отдалявшим ее от первоначальных политических ориентиров, партия приняла в свои ряды левоцентристские кадры, ранее входившие в христианско-демократическую и республиканскую партии, завязала связи с другими левоцентристскими силами. Однако ей так и не удалось выработать единую для всей партии и продуманную стратегию, а до самого последнего времени — и выдвинуть из своих рядов действительно авторитетных лидеров.

В свое время Итальянская коммунистическая партия содействовала развитию демократии, добившись принятия ряда законов в интересах трудящихся и некоторого выравнивания социального положения. Ее преемники не сумели организовать дискуссию, которая должна была бы прояснить, чтó из наследия ИКП необходимо отбросить, а что спасти. Они пассивно приняли отождествление компартии с советским коммунизмом, не смогли проанализировать новые явления в капитализме, выработать ясную идентичность[1].

Так и не обретя до сих пор определенного лица, Демократическая партия отличается рыхлостью строения и непрерывной внутренней борьбой.

Перекройка партийной системы резко изменила характер межпартийных отношений. Пришедшая на смену монопольному положению христианских демократов, ротация левоцентристских и правоцентристских сил происходила не на базе отчетливой двухпартийности, а путем возникновения разношерстных коалиций. Рядовые избиратели теряют интерес к межпартийной борьбе и к традиционной политике как таковой. Падению авторитета политиков способствовал выход книги журналистов Дж.Стелла и С.Риццо «Каста», установивших, что политический аппарат обходится итальянцам в 4 млрд. евро в год — примерно столько же, сколько католическая церковь[2].

Итальянский народ «выработал по отношению к государству двусмысленную и противоречивую позицию: с одной стороны, он требовал его постоянного вмешательства, с другой — в значительной мере отдалился от него с недоверием и даже презрением»[3].

Общество изменилось

Нынешний разброд в партийной системе, несомненно, отражает состояние итальянского общества. Переход от Первой ко Второй республике ознаменовался резким изменением не только общественной атмосферы, но и самой социальной структуры Италии. Продолжавшуюся несколько десятилетий интенсивную индустриализацию Италии сменила резкая деиндустриализация. При этом прорыв к новому технологическому уровню оказался здесь гораздо более скромным, чем в ведущих странах Запада.

Наиболее массовым слоем общества стал уже не рабочий класс вкупе с полупролетариатом, а средний класс — предприниматели, служащие, специалисты. При этом сократившиеся по численности рабочие озабочены не столько настоящим и будущим общественным устройством, сколько защитой своих завоеваний, то есть настроены консервативно. К тому же произошел раскол населения на два поколения — старшее (с определенными социальными гарантиями) и незащищенную, зачастую лишенную перспектив занятости молодежь.

От социума с четким классовым размежеванием и массовыми партиями страна перешла к сообществу с множественными линиями раздела, корпоративизмом интересов и превращением политики в сферу действия мало зависящих от воли рядовых граждан специализированных политических субъектов. Падение или решительное ослабление объединяющих факторов, утрата многих навыков солидарности вывели на поверхность разрозненные интересы социально-экономического характера, выдвинули на первый план потребительские идеалы. Проявились традиционные, в 1950–1970-е годы в какой-то степени нейтрализованные черты итальянской идентичности — индивидуализм, семейственность, местничество, клановость.

По свидетельству итальянского автора, государство сталкивается с различного рода партикуляризмом — как географическим, так и социокультурным. Итальянец — индивидуалист и в то же время приверженец замкнутой группы (семья, социальный слой, корпорация)[4]. Итальянцы, пишет другой автор, «в своем большинстве явно разделяют убеждение, что в мире существуют только такие правила, которые санкционируют успех, достигнутый любым путем, подчиненное положение менее ловких и отстранение отличающихся»[5]. Сугубо индивидуалистический характер приобрела здесь выдвинувшаяся на первый план, не без влияния общеевропейских тенденций, неолиберальная субкультура.

«Сейчас, — пишет итальянский публицист, — коррупция всюду и везде, в системе подрядов и в больницах, в министерствах и в коммунальных органах, выставляется напоказ и оправдывается, и скандал вызывает не это, а те, кто упорно придерживаясь моральных правил, описывают и разоблачают драматическое состояние общества»[6].

Италия принадлежит к числу стран, не достигших подлинного национального единства. А между тем ей приходится решать труднейшие вопросы сочетания жесткой экономической политики, требуемой установлениями Европейского Союза, и гибкого социального курса, имеющего в виду удовлетворение разнородных социальных интересов. 

Где выход?

Какими ресурсами для обеспечения такого сочетания располагает Итальянское государство?

Бессилие партийной элиты в противостоянии экономическим бедствиям — росту бюджетного дефицита и государственного долга, падению ВВП — вынудило ее поддержать идею президента Дж. Наполитано о создании временного правительства технократов во главе с профессором-экономистом М. Монти. В ноябре 2011 г. такое правительство было создано и затем получило поддержку парламента.

Правительство Монти, которое получило в наследство от кабинета Берлускони очень трудную ситуацию, осуществило ряд мер чрезвычайного характера, в том числе серьезное сокращение государственных расходов.

Решительные меры, предпринятые правительством Монти, как будто восстановили доверие к Италии в Европейском Союзе. Сам Монти предполагал, что происходит важный поворот в итальянской политике, который должен помочь итальянцам оказаться на высоте требований времени. В интервью журналу «Тайм» в феврале 2012 г. он заявил, что надеется изменить образ жизни итальянцев.

Однако восприятие его реформ рядовыми итальянцами оказалось совсем не однозначным. В этом очередной раз проявилась несостоятельность партий, профсоюзов и других институций, оказавшихся неспособными к согласованию противоречивых интересов тех слоев и групп, из которых состоит итальянское общество. Эти интересы, будучи лишены авторитетных средств медиации, тут же во всей их первозданности выплескивались в сферу общественного мнения, а то и на улицу, чему весьма способствовали современные сетевые средства коммуникации.

Монти неоднократно подчеркивал временный, чрезвычайный характер своего правительства, необходимость в ближайшем будущем «возвратить слово политике». Таким шагом должны были стать парламентские выборы 24-25 февраля 2013 г. Однако итоги выборов лишь ухудшили ситуацию. Ни одной из политических сил не удалось добиться преобладания.

Демократическая партия в союзе с маленькой партией Sel получила лишь чуть больше голосов (29,5 %), чем коалиция партии Берлускони с Лигой Севера (29,1 %). В то же время огромного успеха добилась партия «Движение пяти звезд» (25,5 %), возглавляемая актером-комиком Беппе Грилло, и это спутало карты итальянских политиков. Двусмысленные результаты выборов вызвали кризис руководства ДП и отставку ее политического секретаря Э.Берсани.

В последнее время в жизни западноевропейских государств проявляется тенденция к выдвижению политических сил лидерского типа с популистскими программами. Но в Италии такая тенденция отнюдь не является только модным поветрием.

Каждый раз, когда итальянская партийная система терпит крах, общественное мнение начинает склоняться в сторону того или иного популистского политика (в начале 1920-х годов — Муссолини, в середине 1990-х — Берлускони). Но Берлускони не справился с кризисом 2008–2009 годов и к тому же скомпрометировал себя многочисленными скандалами. В последнее время на роль популистского политика претендует прежде всего комик Беппе Грилло, создавший так называемое Движение пяти звезд и выдвинувший требование решительной смены всей политической элиты при широком использовании методов прямой демократии. В последнее время он выдвигает даже требование о проведении референдума, который должен выяснить, останется ли Италия в зоне евро. Опорой Берлускони служит контроль над телевидением, а силу Грилло составляет его популярность среди пользователей Интернета.

Грилло олицетворяет лишь силу протеста, он неконструктивен, недоговороспособен. Так, он заявил, что ни в какие коалиции его движение вступать не будет. Единственным выходом в этой ситуации оказалась показавшаяся многим противоестественной правительственная коалиция Демократической партии с «Народом свободы» (НС) — партией Берлускони.

В нахождении такого выхода большую роль сыграл переизбранный на второй срок престарелый президент Дж. Наполитано, пользующийся значительным авторитетом как поборник утверждения национального единства. Сформированное в мае 2013 г. правительство возглавил один из лидеров ДП левый католик Энрико Летта. Кроме министров от ДП и НС, в правительство вошли также представители «Гражданского выбора» — центристской группировки, которую во время избирательной кампании и первое время после нее возглавлял М.Монти.

Противоречивый состав нового правительства, естественно, не облегчил выработку его последовательной программы. Кабинет пытался «усидеть на двух стульях», сочетая в своей деятельности меры жесткой экономии и ограниченное по своим масштабам и широте охвата стимулирование экономического роста. Продолжался курс на ограничение непроизводительных государственных расходов. Широко разрекламировав отказ от нового повышения налогов, правительство продолжало отмену мелких социальных выплат.

Осенью 2013 г. был принят Закон о стабильности, предусматривавший селективную поддержку предприятиям отдельных отраслей, важных с точки зрения инноваций, интернационализации экономики и развития инфраструктуры. Предусматривалось облегчение доступа к кредитам по пониженным ставкам для мелких и средних предприятий. Принятый правительством план развития инфраструктуры обещал создание 30 тыс. новых рабочих мест.

Осуществленные правительством меры однако были не в состоянии быстро переломить к лучшему экономическую ситуацию. ВВП страны продолжал уменьшаться, а ухудшение положения многих рядовых итальянцев побудило их к участию в массовых выступлениях, направленных против мер жесткой экономии.

Центрами протеста стали северные области — Пьемонт и Лигурия, но в той или иной мере им были охвачены все регионы Италии. Основную массу протестующих составили студенты и низшие слои среднего класса, разоряющиеся под влиянием кризиса. В октябре в Риме во время уличных протестов против нехватки доступного жилья произошли массовые беспорядки, в результате которых были пострадавшие и среди манифестантов, и среди полицейских.

Стабильность политической ситуации серьезно страдала и от политических маневров С.Берлускони. В 2013 г. вступили в решающую стадию несколько судебных процессов, возбужденных против бывшего премьера — по делам о мошенничестве, о подкупе нескольких сенаторов, о связи с несовершеннолетней проституткой. Решение Кассационного суда о приговоре за финансовые махинации к четырем годам тюрьмы (замененным затем ввиду почтенного возраста обвиняемого одним годом общественно полезных работ) и лишению на пять лет права занимать государственные должности влекло за собой исключение Берлускони из числа сенаторов. Берлускони пытался организовать в свою защиту массовые протесты немалого числа своих сторонников. Однако его интриги вызвали сопротивление внутри НС, возглавляемое его заместителем, вице-премьером и министром внутренних дел А. Альфано. Дело кончилось расколом НС на верных последователей Берлускони, принявших первоначальное название партии — «Вперед, Италия!» («Forza Italia!») и Партию новых правоцентристов (ПНП) во главе с А.Альфано. Новые правоцентристы подтвердили свою поддержку правительству Летты.

В Демократической партии праймериз, организованные с целью избрания нового лидера, дали решительный перевес 39-летнему мэру Флоренции Маттео Ренци, популярному не только среди сторонников ДП, но и среди многих избирателей центристов и даже правоцентристов. Избранный затем съездом ДП, новый ее секретарь — еще один претендент на занятие популистской ниши. Не будучи уже человеком левой политической культуры, он более способен к разнообразным политическим маневрам, свободе рук в поисках решения сложных политических вопросов. Он выступает за решительное омоложение политической элиты и еще более решительное следование образцу одноименной американской партии. Достаточно ли этого для выхода из невероятно сложного политического положения, должно показать будущее.

Ренци получил поддержку части молодежи, разочарованной в обеих главных партиях. «Это последний акт доверия, — объясняла свой выбор одна из сторонниц Ренци, — если и тут будет неудача, навсегда выберу белый бюллетень»[7]. В то же время среди активистов ДП, многие из которых — бывшие коммунисты или комсомольцы, Ренци не пользуется большим доверием.

В новое руководство ДП Ренци ввел представителей молодого поколения. Новый лидер ДП оказывал непрерывное давление на правительство, призывая обновить административный аппарат и ускорить проведение реформ, в первую очередь — многократно откладывавшуюся реформу избирательной системы. Чтобы продвинуть вперед эту реформу, он даже заключил соглашение с Берлускони, облегчив тому возвращение на политическую арену.

Опрос исследовательского центра Демос показал, что органы государственной власти разных уровней, и год назад не пользовавшиеся большим авторитетом, еще больше потеряли в глазах итальянцев. Доверие к парламенту и партиям находится на уровне ниже 10 %. Почти половина опрошенных считает, что демократия возможна и без партий. А более 30 % полагает, что можно обойтись и без демократии. Единственные институты, доверие к которым выросло, — силовые службы и особенно церковь. Свыше 70 % выступает за прямые выборы президента. Те же 70 % требуют снижения налогов. При этом половина респондентов заявила, что в 2013 г. принимала участие в политических выступлениях на улицах или в социальных сетях. Впервые отмечено падение доверия к европейским институтам[8].

В феврале 2014 г. Ренци объявил о недоверии правительству Летты, которое, по его мнению, слишком вяло проводит реформы. Кабинет Летты, лишившись поддержки ДП, вынужден был уйти в отставку. Новое правительство возглавил Ренци. Его партийный состав остался неизменным, но расширилось представительство женщин и молодых политиков. Это уже третье за последние годы правительство, пришедшее к власти не в результате выборов, а путем различных комбинаций в политической элите. Новый кабинет провозгласил обширную программу преобразований — реформу избирательной системы, превращение сената из органа, дублирующего полномочия палаты депутатов, в орган представительства регионов, совершенствование трудового законодательства, сокращение налогов и государственных расходов, реформирование государственной администрации и суда. Ренци предложил также амбициозную программу развития так называемого «третьего сектора» — различного рода общественных объединений и некоммерческих организаций, помогающих государству облегчить нуждающимся их социальное положение и уменьшающих дистанцию между ним и обществом. Различные формы волонтариата, по мысли Ренци, должны дать занятость 100 тыс. безработных молодых людей.

Однако осуществление всех этих реформ зависит от сложного маневрирования среди разнородных политических сил, интересы и позиции которых по самым острым политическим вопросам далеко не совпадают. Уступки союзнику по коалиции — Партии новых правоцентристов — могут подорвать договоренности, достигнутые с Берлускони, а эти последние — усилить сопротивление со стороны левого крыла Демократической партии. Весьма мешает и деструктивная позиция Грилло и его движения. Из-за всех этих сложностей реформирование сената и избирательной системы затягивается. Пока что Ренци может занести в свой актив продолжение линии на экономию государственных расходов, либерализацию трудового законодательства (встретившую, однако, далеко не единодушный отклик в обществе) и символическое (на 80 евро) облегчение налогового бремени для малоимущих.

В настоящее время Ренци, судя по опросам общественного мнения, все же является наиболее популярным политиком Италии, а его кабинет пользуется доверием большинства (56 %)[9]. Существенным успехом Ренци явилась внушительная победа Демократической партии на выборах в Европарламент 25 мая 2014 г. ДП получила на них 40,8 % голосов (больше, чем любая итальянская партия за все время проведения выборов в Европейский парламент), получив наибольшее среди левоцентристских партий ЕС число мандатов. Ренци явно получил поддержку не только традиционных сторонников ДП, но и части центристски настроенных избирателей. При этом соперники ДП — («Движение пяти звезд» — 21,2 %, «Вперед, Италия!» — 16,8 %) выступили менее удачно, чем ожидалось.

Однако не следует все-таки преувеличивать — особенно в более долговременном плане — значение этого успеха. В европейских выборах участвовало немногим более половины итальянских избирателей (в 2009 г. — две трети). Опыт последних лет показал, что политическая ситуация в Италии меняется очень быстро, а задачи, стоящие перед кабинетом Ренци, весьма трудны. Напряженность политической обстановки подчеркнута недавними массовыми выступлениями против режима жесткой экономии.

Вполне возможно дальнейшее обострение социальных конфликтов и политической борьбы в Италии, особенно если ухудшится экономическая ситуация. Успех амбициозных планов Ренци отнюдь не гарантирован — тем более, что, поскольку он располагает лишь меньшинством голосов в парламенте, ему приходится идти на компромиссы со своими союзниками и противниками. Возможная неудача будет означать возвращение политической ситуации к состоянию безысходности, то есть по сути — окончательное признание банкротства итальянской партийной системы и более того — всей системы представительной демократии.

Ее кризис в Италии проявляется с наибольшей среди других крупных государств Западной Европы наглядностью. Уже сейчас, как мы видим, такие расходящиеся с нормальным, упорядоченным функционированием этой системы феномены, как акцентирование популистских мотивов в политике, выдвижение на первый план обладателей харизмы, подменяющих собой те институты, которые они представляют, становятся заметными во всех политических силах. По словам бывшего лидера Демократической партии

В. Вельтрони, «демократия рискует быть замененной популизмом и технократией»[10]. «Мы должны, — считает он, — думать о новой модели развития»[11].

***

Таким образом, в последние десятилетия произошло резкое изменение состояния Италии, одной из наиболее крупных стран Евросоюза. Существенная деиндустриализация не сопровождалась заметными успехами в развитии высокотехнологичных сфер экономики. Италия оказалась перед угрозой превращения в страну-музей. В то же время произошел слом национальной партийно-политической структуры. Потерпели крах обе партии, определявшие итальянскую политическую жизнь. Период довольно высокой общественно-политической активности сменился нарастанием недоверия к политикам и политике. Многие проблемы, существующие в Италии, есть и в других странах, но здесь они присутствуют все сразу, налицо своего рода «коктейль» проблем[12].Ситуация в Италии остро поставила вопрос о судьбах представительной демократии в современном мире.

Примечания

1. См.: Mammone A. Su politica, moralita’ e decadenza: note (finali) su destra, sinistra e (ant)iilluminismo. // Un Paese normale? Saggi sull’Iialia contemporanea. A cura di A.Mammone, N.Tranfaglia, G.A.Veltri. Milano, Dalai ed., 2011. Pp. 465-474.
2. Сартори Ф. Сколько стоит «церковный истеблишмент»? // НГ-религии, 17.10.2007.
3. Salvadori M.L. L’Italia e i suoi tre stati. Il cammino di una nazione. Roma — Bari. Ed. Laterza, 2011. P. 85.
4. Galli della Loggia E. L’identita’ italiana. Bologna, Mulino, 2010. Pp. 91, 106.
5. Galli C. L’irresistibile sopravivenza dello spazio politico // Il Mulino, 2009, № 1. (ссылка активна на момент выхода журнала)
6. Rodota’ S. Op. cit. Pp. 6-7.
7. Di Caro R. Ecco chi sono i Renzi boys // L’Espresso,18.10.2012.
8. La Repubblica, 30.12.2013.
9. La Repubblica, 30.04.2014.
10. Veltroni V. Occhio: crolla tutto //  L’Espresso, 28.12.2011: http://espresso.repubblica.it/dettaglio/veltroni-occhio-crolla-tutto/2170215
11. Там же.
12. Mammone A., Veltri S.A. Un Paese smarrito  //  Un Paese normale? Op.cit. P. 33.

© Текст: Кирилл Холодковский